Лоб натянул тетиву арбалета. Нажал на курок. Стрела пробила волчью шкуру. Раздался короткий визг. Хлынул приторный запах крови. Звери испугались и решили спасаться бегством.
Лоб не заробел и ловко отвёл тетиву. Слава богам Лбу хватало сил и сноровки сделать это быстрее, чем звери могли себе представить. И смертоносный щелчок вновь повторился. Снова. Снова. Снова. Среди дьявольской вони крови не выжил никто. Трупы валялись, начиная разлагаться.
Вместе с трупами на поляну улеглась тишина. Но вскоре тишину нарушил свист. Задорный и беззаботный охотник шёл собирать добычу. Среди гор мёртвых, вонючих зверей он чувствовал весьма комфортно.
Лоб, так его назвали из-за крепкого лба и упёртости, уже готовился положить всё в свой монструозный мешок, но с далёких гор донеслись крики. Кричали медведи, волки и птицы. Такое заставило невозмутимого охотника напрячься.
Деревья рухнули. Живые существа обезумили и таранили всё на пути. Охотник бросился бежать. Кровь закипела и ударила в ноги. Но звериный поток был быстрее. Спустя полминуты шею Лба обдувала тысяча дыханий.
Утёс! Вверху находился утёс. Охотник вложил остаток сил в прыжок. Под Лбом распахнулась преисподняя: обезумевшие твари давили друг друга. Их действия напоминали зерно в жерновах: они до крови растирались об шкуры соседей и умирали.
Схватил. Охотник повис на краю утёса. Пока спасительная земля не выскользнула, Лоб взобрался.
Поток иссох. Охотник собирался спускаться, но день сегодня, видимо, оказался недостаточно сумасшедшим, ибо пришло оно. Может они? Конечности и головы сливались воедино: разделить их не представлялось возможным. Оно шло. Шло и коптило воздух. Виски охотника пронзил гвоздь. Пальцы вцепились в твёрдый утёс, срастаясь с камнем также, как и «тела» неописуемого урода.
Деревьев не было. Давно не было, и оно самодовольно расхаживало по пустырю.
Лишь сейчас испуганный Лоб понял, сотни ног шагали к нему. Немедленно охотник побежал. Но куда?
Послышался жалобный вой зверей. Из того направления, где прорва животных чаяла найти спасение, зашагали неуклюжие и пепельные ноги. А руки раздирали и запихивали в рты тушки, которые перед смертью утонули в крови и в страхе.
В страхе. В страхе. В страхе. Лоб, казалось, погружался в чернильный страх. Его лёгкие задыхались. Тлен обжигал ноздри.
«Это конец?» Лоб поднял взгляд. Поблизости утёса начиналась гора. Сама гора по-видимому являлась частью хребта. Охотник направился туда. Тысячаногое за ним.
