Глава первая
Звон сквозь десятилетия
Сентябрь выдался странно тёплым – таким, что кленовые листья у школьного двора никак не решались окончательно пожелтеть. В классных окнах висел густой солнечный свет, в нём плавали пылинки, и казалось, будто время застыло.
Илья сидел на последней парте у окна и лениво водил ручкой по полям тетради, рисуя то стрелы, то человечков в космических шлемах. Контрольная по алгебре шла своим чередом: Валентина Павловна размеренно шагала между партами, постукивая каблуками, а у доски уже двадцать минут мучился худой отличник Костя.
Мысли Ильи ускользали всё дальше от задач. Утром он поссорился с отцом – из-за какой-то ерунды, но с обидным осадком. Папа в очередной раз завёл старую песню про «в наше время было труднее». «Ты даже не представляешь, как мы жили», – сказал он, и Илья привычно отмахнулся. В глубине души его раздражало это вечное сравнение – что за мода считать, что раньше всё было сложнее?
Теперь, глядя на клён за окном, он вспомнил эти слова и снова фыркнул. Ну да, телефонов не было, телевизор чёрно-белый, ну и что? Это же не подвиг.
В голове звенела лёгкая усталость – как после долгого бега. Он попытался сосредоточиться на задаче, но буквы на странице будто поплыли.
Звон в ушах появился неожиданно – тонкий, почти прозрачный, как если кто-то провёл пальцем по краю хрустального бокала. Сначала Илья подумал, что это кто-то уронил мел. Но звон не исчезал, наоборот – рос, заполнял весь мир.
Звуки класса стали глухими, словно кто-то набросил на них ватное одеяло. Голос учительницы потянулся, как в замедленной съёмке:
– …а теперь решим четвёртое…
Сердце Ильи дрогнуло. Он хотел поднять руку, попросить разрешения выйти, но пальцы не слушались.
Мир качнулся. Лучи солнца за окном превратились в белёсые полосы, которые расползались, как растаявший лёд.
– Илья! – крик Валентины Павловны донёсся откуда-то издалека, но звучал так, будто его пропустили сквозь воду.
Он почувствовал, как грудь сжала внезапная боль. Хотел вдохнуть – не смог. Белый свет ударил в глаза, и всё исчезло.
Запах – тяжёлый, резкий – первым прорезал тьму. Дым табака, смешанный с влажным деревом, со сладковатой ноткой лака.
Илья дёрнулся и открыл глаза. Над ним – потолок, обшитый серыми досками с узкими щелями. Сквозь них пробивались бледные лучи рассвета.
Он рывком сел и остолбенел.
Руки. Чужие руки. Длинные, жилистые, с лёгким тёмным пушком на костяшках. На запястье – массивные часы с пожелтевшим стеклом.
– Что… – сорвалось хрипло. Голос был ниже, чем он привык.
Вокруг – небольшая комната: обшарпанная стенка, стол с клеёнкой в клетку, старый радиоприёмник «Рекорд», у окна – тумбочка с керосиновой лампой.
