Лёлька и Борик пребывали в тихой панике. Паниковать громко и эмоционально было опасно – их местоположение могли рассекретить. Борик состроил свирепое лицо и показал Лёльке кулак. А то его эмоциональная сестрица могла завизжать или разреветься.
Они сидели под столом в одной из лабораторий НИИ ЁЛКИПАЛКИФЕСТСУГРОБ. В самой дальней. В той, где под лиловым светом кварцевых ламп росли ёлки. Маленькие ёлочки в аккуратненьких горшочках. Для того, чтобы продавать их в магазинах и на рынках всем желающим гражданам, чтобы они (граждане, а не ёлки) могли украсить свои жилища к самому волшебному празднику на свете. Весь пол в лаборатории был уставлен этими горшочками, они стояли четкими рядами пять ёлочек в ширину и десять в длину, образовывая таким образом четкие прямоугольники, а между этими прямоугольниками были ровные проходы, чтобы можно было подойти к каждой елочке, рассмотреть ее и проверить, все ли идет так, как надо. Таких прямоугольников в лаборатории было… Было, было… Много. Лёлька не умела считать. То есть, считать она умела, но до ста. И то постоянно сбивалась. Сколько ёлок в одном прямоугольнике Лелька сосчитала. Причем три или четыре раза. Но при каждом подсчете значение получалось разным – то их было сорок девять, то пятьдесят. А потом она пересчитала, и ёлок оказалось уже пятьдесят одна. Видимо ёлочки перебегали из одного прямоугольника в другой. «В гости друг к другу ходят», – подумала Лёлька. Как я к Алёнке в соседний дом.
Эти ёлочки, ровным ковром простирающиеся по всему пространству лаборатории, напоминали сказочный лес, освещенный лиловым солнцем. В этом лесу вполне могли жить гномы или эльфы, и прочие маленькие существа – ведь своими макушками ёлки едва ли были выше коленок Лёльки и Борика. И сказочности этим ёлкам добавлял темно-розовый окрас. Да-да, ёлки, все, как одна, имели иголки не привычного всем зелёного цвета, а розового, с переходом в лиловый оттенок. Кварцевые лампы, распростертые над этим маленьким лесом, лишь подчёркивали лиловую яркость ёлочного окраса.
Лёлька и Борик на несколько раз обошли все ёлочные прямоугольники и убедились, что все ёлки, без исключения именно такого, непривычного розового цвета. В этот экспериментальный лес, насчитывающий пять тысяч саженцев (судя по накладным, о которых Лёлька с Бориком конечно же не знали) не затесалось ни одно зелёненькое деревце.
Лёлька и Борик сидели под длинным металлическим столом, протянувшимся вдоль стены. Справа от стола имелась дверь, ведущая прочь из этой несчастной лаборатории. Но убежать отсюда Лёлька с Бориком никак не могли. Там, за порогом лаборатории мерил шагами коридор зав кафедрой Коськин, Иван Иванович. Он громко разговаривал по телефону, звук его голоса то отдалялся от двери, то приближался к ней. Одни раз Коськин даже взялся за дверную ручку и повернул ее. Именно тогда Борик и погрозил Лёльке кулаком. Брат с сестрой сидели, затаив дыхание, вжимаясь спинами в стену. Если сейчас Коськин зайдет в лабораторию, все пропало. Ну пусть он не сразу обнаружит Лёльу и Борика. Зато он увидит, точно увидит, что елки – ро-зо-вы-е! А вовсе не зеленые, какими им и положено быть.
