ПРОЛОГ
Криводол, 1978 год
В ту ночь ветер разрывал небо. Старый дом, словно живой, стонал под напором урагана. Тени ползали по стенам, извивались по потолку, будто что-то внутри давно мёртвое пыталось выбраться наружу.
Старуха, что жила здесь, давно не выходила из дому. Соседи говорили – с ума сошла, разговаривает с зеркалами. Окна были занавешены чёрной тканью, и только в один день – день летнего солнцестояния – она открывала их, чтобы «Тень вернулась домой».
В ту самую ночь к дому в Криводоле подъехала машина. Трое молодых людей – студенты, решившие испытать храбрость, – вышли в темноту, смеясь и толкаясь. Они не знали, что за каждым из них уже тянулась тонкая чёрная нить.
На следующее утро дом стоял пустой. Все трое исчезли. А в деревне снова начали слышать шёпот за спиной.
ГЛАВА 1. Возвращение в Криводол
Елисей Ветров не был здесь пятнадцать лет. Асфальт сменился на гравий, затем – на грязную колею. Лес замкнулся вокруг, словно пытаясь не пустить обратно.
Он сидел за рулём старой «Нивы», время от времени глядя в зеркало. Там – пусто. Но он уже не мог избавиться от ощущения, что кто-то идёт следом.
Дом достался ему по завещанию тёти. Он помнил его только по детским воспоминаниям: огромные окна, воняющая плесенью лестница, и… зеркала. Зеркала, которых было слишком много.
– Ну и зачем я сюда вернулся? – пробормотал он, глуша двигатель.
Из дома вышла женщина. Высокая, бледная, с чёрными волосами. Она появилась так бесшумно, что Елисей вздрогнул. Лада. Соседка, кажется.
– Ты Ветров? – её голос был холоден, но в нём звенела странная интонация. – Дом давно тебя ждёт.
– Простите?
– Я сказала: ты вовремя.
Он не успел задать вопрос – она уже скрылась за воротами.
Дом встретил тишиной. Но внутри воздух был густой, как вода. Стены покрыты трещинами, а в углу прихожей – зеркало. Прямоугольное, старое, в рамке из чёрного дерева. И в отражении, на миг, он увидел фигуру за своей спиной.
Он обернулся – пусто.
В ту ночь Елисей не мог уснуть. Он слышал, как что-то шепчет в углу спальни. Шёпот не имел смысла, но слова казались знакомыми, словно услышанными когда-то в детстве. Он встал, подошёл к зеркалу в коридоре. Его собственное отражение дрожало, будто в воде. А потом оно улыбнулось.
Но он не улыбался.
Он отпрянул от зеркала. Сердце колотилось, как в загнанной птице. В груди теснота, как будто воздух стал густым, словно его вдыхали не только он.
– Это просто усталость… – прошептал он себе. – Просто отражение дернулось. Нервы.
Он выключил свет, но зеркало будто продолжало светиться в темноте. Серебро за стеклом пульсировало тусклым холодом.
