Свет вспышки был всегда одинаков – холодный, белый, бесстрастный. Он не различал правду и ложь, живое и мёртвое. В этом Илья Верес видел в нём нечто почти справедливое: объектив никогда не лгал, в отличие от человека, стоящего за камерой.
Он снимал небо сквозь выбитое окно, тело на полу, отпечатки подошв, небрежно разбросанные предметы. Каждый кадр – фрагмент чужой истории, от которой уже ничего не зависело. Снимать мёртвых было проще, чем живых. Они не отвлекали. Не задавали вопросов. Не пытались понравиться.
Судмедэксперт в соседней комнате бормотал что-то о времени смерти. Следователь Князева листала блокнот, делая короткие пометки – она всегда писала быстро, словно боялась, что мысль успеет уйти раньше чернил. Илья не вмешивался. Его дело – свет и форма. Поймать момент, когда правда ещё не успела спрятаться.
В квартире пахло металлом, гарью и чем-то ещё – сгоревшей проводкой или человеческим страхом. Женщина на полу лежала на боку, как будто присела отдохнуть, но кровь под ней образовала неровное пятно, которое уже подсыхало. В углу мерцал телевизор без звука, на экране застыли лица ведущих, замороженные в момент фальшивой тревоги.
Верес поставил штатив, проверил диафрагму, сделал серию снимков.
Вспышка – хлопок света, мгновенная тьма.
Ещё вспышка.
Ещё.
Каждый раз он ощущал ту же привычную отстранённость: будто не он нажимает кнопку, а кто-то через него. Камера – продолжение глаза, холодного, аналитического.
– Хватит, наверное, – произнесла Князева, выпрямляясь. – Остальное завтра.
– Да, – кивнул Илья. – Свет уже другой.
Она ушла, закрыв за собой дверь, оставив его одного в полумраке комнаты. Илья достал последние кадры – контрольные. Один снимок – окно. Другой – тело. Третий – общий план.
Он посмотрел на экран камеры и нахмурился.
На втором кадре, за спиной женщины, в зеркале шкафа отражался силуэт. Человеческий. Нечёткий, но узнаваемый: плечи, голова, контур руки.
На предыдущем снимке этого отражения не было.
Он всмотрелся внимательнее, увеличил изображение. Линии размыты, но тень будто смотрела прямо в объектив. Илья проверил метаданные – выдержка, фокус, освещённость. Всё верно. Ошибки нет.
Он оглянулся – зеркало, то самое, стояло в углу. Пустое.
В нём отражался только он сам и вспышка, размытая от света фонаря за окном.
В какой-то момент ему показалось, что воздух стал плотнее. Как будто кто-то тихо подошёл за спину. Он медленно повернулся. Никого. Только звук ветра в приоткрытой форточке и еле слышный писк старого телевизора.
Он сделал ещё один кадр – на всякий случай.
