Тронный Зал цитадели Тёмного Властелина, владыки Империи Вечной Ночи, не столько впечатлял, сколько давил. Слишком громоздким казался интерьер. Сдается мне, его изначально задумывали таким образом, чтоб каждому, кто оказался в Тронном Зале, было максимально неуютно.
Своды были высечены из окаменевшего страха и застывшего ужаса. Они тонули в аметистовой тени кошмаров, отчего возникало ощущение, будто потолок вот-вот рухнет прямо на голову. Сегодня это было бы особенно забавно. Потому как народу в Зале набилось сверх меры. Ещё бы! Кто пропустит такое представление?!
Воздух здесь казался спёртым, густым, тяжёлым. Воняло старым камнем, расплавленным воском гигантских свечей и едкой, серной скорбью плачущих горгулий.
Горгульи, огромные твари с кожистыми крыльями, сидели на карнизах, под самым потолком. Их обжигающие слезы нескончаемым потоком лились на обсидиановый пол, прожигая дымящиеся черные пятна.
– Если они не прекратят, вместо замка мне достанется лишь кучка руин, сожжённых кислотой, – буркнул я.
Со стороны могло показаться, будто наследник трона разговаривает со своим плечом. Хотя, пожалуй, если посмотреть на тех, кто явился проводить папочку в последний путь, моё плечо обладало самым высоким уровнем интеллекта.
Кстати, да. Я – Каземир Чернослав, наследник Тёмного Властелина. Пока просто Каземир, но уже скоро – Каземир II, как только отца доставят к погребальному костру.
На катафалке в центре зала стоял резной гроб, украшенный мерзкими мордами. В нём покоился Казимир I Чернослав, Повелитель Страха и Ночи. Произошло то, во что уже никто не верил. Тёмный Властелин умер. Окончательно и бесповоротно.
Я, его единственный сын, стоял в первом ряду. За моей спиной и с обеих сторон толпились те, кто желал лично убедиться, что сегодняшнее мероприятие – не дурацкая шутка и не очередной идиотский розыгрыш папеньки.
Я буквально чувствовал взгляды этих подхалимов, как и некоторую настороженность. Мой не совсем уравновешенный характер – дело известное. Поэтому, часть гостей старалась держаться поближе к выходу, чтоб успеть в случае чего выскочить из Тронного зала, а часть наоборот, старалась оказаться ближе к моей без пяти минут венценосной персоне. Чтоб я наверняка запомнил физиономии особо страдающих и оценил их преданность.
Возможно, мое лицо было слишком высокомерным и скучающим. Не спорю. Я и не пытался выглядеть хорошим сыном, горюющим об утрате родителя. Зачем? Всем прекрасно известно, насколько сложными были наши с ним взаимоотношения.
Левой рукой я машинально крутил кольцо с кровавым рубином, надетое на правую руку. Подарок отца. Оно всегда меня бесило, с первого дня, но без него нельзя покидать свой Удел. Символ власти, гори оно во Тьме!
