Моим рано ушедшим друзьям, Валентине и Юрию Казаковым посвящается.
Глава 1. Неизвестное тело.
У Адраева никогда не было проблем со сном, но сегодня его разбудил мягкий настойчивый толчок, идущий глубоко изнутри. Не желая просыпаться раньше времени, он лишь сильнее сжал веки. Толчок преобразовался в едва различимый поток, увлекая за собой спящего Адраева.
Будь он женщиной, он сравнил бы это с началом родов. Никогда не имевший детей, Адраев всегда считал роды нерелевантным проклятием за невинное происшествие в Эдеме, коварством природы, устроившей слишком суровое испытание для всех участников. Зная, что не прав, он не переставал сочувствовать библейской прародительнице, которую считал эталоном вечной молодости и красоты, и ее последующим гендерным потомкам, начиная с того момента, когда впервые ненадолго взял в руки библию.
Ему всегда было жалко человечьих головастиков, которым предстояло появиться на свет. Предчувствуя пугающую неизвестность, которая ждет их снаружи, они устраивали многочасовые пробки, не обращая внимания на зеленый свет и расставленные повсюду указатели со словами «Выход здесь».
Ассоциации не случайно нахлынули на спящего. Плохая новость заключалась в том, что сейчас он сам чувствовал себя таким головастиком, которого зачем-то вытесняют из намертво прикипевшей к нему матрицы. Он впервые осознавал себя аморфным, ничтожным и совершенно беспомощным, и это было до мурашек пугающее ощущение. В груди у него разрастался колючий комок боли, страха и невыразимой тоски, и все это не было похоже на сон. Адраев резко приподнялся в постели и тут же уперся макушкой в потолок, не ощутив боли от столкновения.
– Чёрт побери! – едва слышно пробормотал оглушенный Адраев, чувствуя, что не в силах отделиться от потолка и болтая ногами.
До рассвета оставалось ещё несколько часов, но даже при слабом освещении он без труда узнал свой кабинет, в котором нередко оставался по ночам. Внизу, на новенькой софе мятного цвета с крупным цветочным принтом лежало тело.
– Что это? – не веря своим глазам, произнес ошеломлённый Адраев. – Розыгрыш? И огляделся по сторонам, но в кабинете кроме него никого не было.
Тело было бледным, напряжённо-застывшим, отрешенным, холодным, надменным, отвратительным и вызывающе-враждебным. Адраева била крупная нервная дрожь. Время шло. Судя по звукам, идущим из окна, снаружи занимался новый ясный день, и это привело Адраева в чувство. Выдохнув, он с большой осторожностью приблизился к телу. С близкого расстояния черты лежавшего показались ему смутно знакомыми, хотя он по-прежнему не понимал кто это. Ему казалось, что безмолвное тело бросает ему вызов.
