1 часть
– Э, слышь! Ты ещё здесь? – Виталик орал из комнаты, перекрикивая телевизор. – Пива купи мне! Как обычно. Поняла?
Аля съёжилась, словно уже была там, на улице, в своём стареньком пуховике, который давно перестал греть так, как положено. На улице сегодня холодно, а до ближайшей «пятёрочки» идти минут двадцать. И столько же обратно, но с тяжёлыми пакетами. Пальцы замерзали, коченели даже в варежках.
Виталик не работал уже около года, и они жили на её зарплату. Он всё время обещал, что вот-вот «всё наладится», и нужно только «немного потерпеть». Ему просто феноменально не везло: все работодатели, как на подбор, оказывались меркантильными сволочами, не ценившими его. Ну а работать за копейки он, Виталик, не собирался. Много чести. Пусть другие работают за еду.
Аля пыталась разговаривать с ним, но каждый раз Виталик срывался, скандалил и обижался. Он мог неделями потом не разговаривать с женой. Не забывая, впрочем, поглощать приготовленную ею еду. А ел он много.
Аля несколько раз оставалась без ужина – задумавшийся над бренностью бытия Виталик легко съедал большую тарелку котлет в одно лицо, напрочь забыв о том, что живёт он не один. Але было до слёз обидно, но Виталик говорил, что она сама виновата – котлеты слишком вкусные, а ей просто нужно было есть быстрее – нечего копаться. В большой семье, как говорится… Правда, семья была всего из двух человек, что Виталика совсем не смущало.
В «пятёрочке» была очередь. Аля стояла за какой-то сухонькой старушкой в потрёпанном пальто с меховым воротником. От воротника пахло нафталином. Аля отворачивалась, чтобы глотнуть воздуха без этого резкого запаха – она с детства его просто ненавидела.
Как назло, очередь двигалась медленно. На кассе произошла какая-то заминка и кассирша долго ждала свою коллегу. Запах нафталина бил в нос, но странное дело: от этого неприятного запаха туман в голове, уже привычный, стал как будто немного развеиваться.
За спиной раздался звон стекла. Аля обернулась. Человек, стоявший за ней, уронил банку с томатным соусом. Огромное красное пятно расползлось по полу, забрызгав Алины ботинки.
Запах нафталина стал ещё настойчивей и неприятней. Старушка с нафталиновым воротником пристально смотрела на Алю. Так пристально, что Але стало не по себе.
– Ох, девонька… – голос у старушки оказался неожиданно молодым и тёплым, – Кто ж тебя так оморочил? Ох, беда…
Аля как-то странно себя чувствовала. И старушка какая-то странная. Непонятное что-то бормочет.
Аля, сама не отдавая себе отчёта, вышла из этой очереди, словно под гипнозом, и, наступив в кроваво-красную лужу, прошла в самую дальнюю очередь. Подальше от запаха нафталина и слишком пристального взгляда этой старушки. И её странных, пугающих и непонятных слов.
