Скрип торможения поезда метрополитена. Вопль:
– Туды-т вашего родителя, наплодились-то как! У-у-х, ну и народу – тьма. Стойте, какая это станция? А, «Проспект Мира». Срочно дайте пройти, дорогу, дорогу! Что? Сам ты приезжий! Ага. И вас туда же. Хамло человечье! Да пошел ты в…
Настойчивое копошение.
– Христа ради, да где ж этот дурацкий пакет?
Самодовольный смешок; вслед, чуть погодя, звук откупориваемой бутылки пива. Жадный глоток. И удовлетворенный выдох.
– Нет, хумансам Свобода Воли не к лицу, она стала их придурошной чертой характера, не более. Главный замысел? Ну-ну. Крупица свободы, и все побежали расстегивать ширинки. Тьфу, мерзота.
Еще глоток. Тот же голос, но заметно подобрев:
– Вот мое личное определение Свободы Воли: вакханалия, хаос и полнейшая неразбериха. И этот дискомфорт не только в плодовитости проявляется, а пронизывает все сферы жизни. К примеру, не будь у меня Свободы Воли, Господь точно не забудет сунуть мне в пакет бутылочку будвайзера. А после такого Его подарка только от меня зависит, помнить или забыть о пиве. Как же лихо Он снял с себя обязанности!
Раздается другой голос, женский:
– Удивительное оправдание безалаберности в потворстве собственному алкоголизму. Что, трубы горят? Или поршни не смазаны? Отвечайте быстро, гражданин, не врите и не расстраивайте меня. И да, покажите, что у вас в этом бумажном пакетике.
– Господи! Откуда вы взялись?!
– Из полиции.
– В пакетике – сок. Именно сок, товарищ полицейская. Досмотреть желаете? Вот уж дудки. Нет у вас таких полномочий.
Смех полицейской.
– По этой пластинке, я вижу, проехался трактор и оставил глубокие борозды. Нет-нет, не утруждайтесь. Просто захлопните хлебало! Ваши слова известны всем полицейским. Как стихи Тютчева про грозу в начале мая. Сейчас вы потребуете мое удостоверение, а я вам его покажу. После захотите уточнить, ввиду какой-такой статьи закона полиция имела наглость к вам подойти…
– Слово-то какое – «ввиду»…
– А я уточню: статья шестьсот шестьдесят шесть закона Российской Федерации о потреблении спиртного в общественных местах. Потом вы продолжите упорствовать и ненароком отметите, что это еще ничего не значит, а служебную форму и погоны легко сволочить из любого театрального кружка. В конце концов, гражданин, ваши аргументы исчезнут. Как сарай после упомянутой грозы. Вам ничего не останется, кроме как высказать все, что вы обо мне думаете… несмотря на то, что утонченной девичьей натуре вроде меня таких слов вообще знать не положено.
Пауза.
– Чего молчите, гражданин?
– Поражен.
– Ваш паспорт.
