Сказка про Кощея и цветок-синецветик
Глава1
В некотором царстве, некотором государстве жили-были царь с царицей. И было у них трое сыновей. Младшего звали Иван-царевич. Вот вырос Иван-царевич, возмужал, пришла пора и ему делом заняться.
Ванька проснулся поздно и когда, наконец, из прохладной избы выскочил во двор, по своему обыкновению резко распахнув дверь, с боевым криком, в прыжке метя босой ногой прямо в голубое небо, солнце стояло уже высоко, и Ванька до него не достал. Не успел он приземлиться, как солнце в ответ окатило его лучами, обволокло теплом, в одно мгновение сокрушило его железную волю. И вместо того, чтобы повторить ежедневный урок для крепости тела, Ванька лениво лягнул несколько раз воздух, зевнул и крепко, так, что чуть не поползла по швам цветастая, иноземной работы рубаха, потянулся. Тело ещё ныло после вчерашнего перегона, а на душе было впервые за много дней спокойно и легко. День был чудно как хорош, и спешить куда-либо не было никакой видимой причины. Отчёт по последнему поиску был написан ещё вчера и вчера же положен в специальную отчётную папку. Надо полагать, что начальник приказа внешнего догляда и присмотра или иначе начальник приказа Внешних дел Конгор уже ознакомился с отчётом, и вопросов у него не возникло. Иначе бы Ваньку давно бы уже подняли и доставили бы пред зоркие очи Конгора для необходимых пояснений. Но никто Ваньку с утра не тревожил, а, значит, и обещанные ему ранее три дня отдыха, он мог использовать по своему усмотрению. Можно было спокойно заняться накопившимися делами – поправить покосившийся забор в огороде или привести в относительный порядок сам огород, постепенно зарастающий крапивой и одуванчиками. Можно захватить удочку и пойти на речку к знакомому с детства омутку, посидеть в прохладном тихом уловистом месте и наловить окуней, а вечерком наварить ушицы, достать из погреба холодный сбитень, да и посидеть за летним столом, глядя на красочные переливы вечернего заката. Ванька весело подмигнул медному сигнальному петуху, ярко сияющему над домом, и пошёл навестить Савраса. Саврас блаженствовал. Ему тоже не нужно было теперь никуда торопиться, не нужно было никого выслеживать или, наоборот, путать следы, не надо никого догонять и не надо ни от кого убегать. Оба благосклонно посмотрели друг на друга. И только Ванька собрался уходить, как вдруг заметил, что с довольной Савраскиной морды сходит блаженство и появляется горестное недоумение, а мгновение спустя Ванька и сам услышал знакомый ноющий свист. По спине Ваньки словно прошла волна холода, он замер, надеясь, что этот противный свист не имеет к нему никакого отношения. Ванька даже закрыл глаза и словно наяву увидел, как на сигнальной башне дежурный стрелок наложил на тетиву стрелу, прищурился, отыскивая вдалеке среди сияющих искорок нужную, поднял лук и … Бухнул, загремел, разрушая все надежды на долгожданный отдых, медный петух. Ванька бросился во двор, столкнулся в дверях с Саврасом, оба застряли, мешая друг другу, дружно засопели от усердия, но поднатужились и вылетели во двор, залитый горячим солнцем. А посреди двора лежали алые обломки стрелы Срочного Вызова. У Ваньки подкосились ноги, и он ошеломлённо присел на травку, сражённый несправедливостью судьбы. Савраска горестно вздохнул, и едва волоча копыта, поплёлся к себе, показывая всем своим видом, что он старое, забитое, загнанное животное и, что, надорвавшись вконец, служа своему непутёвому хозяину, он идёт, чтобы тихо помереть в уголке и просит, чтобы его не беспокоили. Ванька посмотрел ему вслед и понял, что идти к Конгору ему придётся по жаре пешком.
