В небольшом городке, где осень начиналась с первых листьев, а весна с пылающих тюльпанов, жила девочка по имени Таня. Хотя все звали её просто Нюша. Она была не очень высокой, но с глазами, как два кусочка ночного неба, и сердцем, которое всегда было открыто для чудес.
Она была наивна, как утро, которое ещё не знает, что такое тень. Верить ей было легко потому что она сама верила во всё: в то, что каждый камень может быть волшебным, в то, что облака это корабли, плывущие к сказочным островам, и в то, что даже самый тихий шорох за стеной это голос доброго духа, пришедшего на помощь.
Её доверчивость не была слабостью она была силой. Нюша не сомневалась в людях, потому что не могла представить, что кто-то может обмануть искренность. Если кто-то говорил, что у него болит душа, она приносила чай с мятой и сидела рядом, пока боль не уходила. Если птица падала с ветки, она часами грела её в ладонях, шепча, что всё будет хорошо.
А доброта её была как тёплый свет, который греет. Она могла отдать последнее. Она умела слушать так, будто в мире больше ничего не существовало только ты и она, и твоё сердце, которое наконец-то перестало стучать в одиночестве.
Нюша не искала чудес. Она просто жила так, словно они уже происходят каждый день. И, может быть, именно поэтому когда чудо пришло по-настоящему оно выбрало именно её.
Когда Нюша впервые пошла в школу, старший брат Максим совсем забыл про подарок. Вечером, когда они всей семьёй сидели за праздничным столом по случаю Нюшки-первоклашки. Брат решил её разыграть и сделать «самый важный подарок на всю жизнь», подарить первый попавшийся под ноги камень, который он подобрал в парке, и положил в свой карман. Максим был очень начитанным мальчиком, и мог на ходу придумать самую фантастическую небылицу.
– Это древний магический камень, – сказал Брат, смеясь, но с таким серьёзным видом, что Нюша сразу поверила. – Он умеет слышать, думать и чувствовать. Он будет твоим другом, если ты будешь говорить с ним каждый день. Только не забывай, он не должен быть один. Он снял с полки старую шкатулку, которую нашёл в бабушкином сундуке, и положил туда тот самый серый, гладкий, как отполированный водой, камень, по форме напоминающий яйцо страуса.
