АННА ИВАНЦОВА
СИЯНИЕ СМАРАГДЫ
1
Был тихий зимний вечер. Точно такой, как множество вечеров до него, но вместе с тем совершенно иной: необыкновенный, знаковый, предвещающий нечто важное и необратимое. Солнце почти скрылось, и мягкие голубовато-серые сумерки окутали безмолвствующий лес. Разомлевшие за по-весеннему теплый вчерашний день деревья сковало ударившим ночью морозом, и ветви были сплошь увиты ледяными седыми космами. Птичьего пересвиста не слышалось: наверное, птахи уже улетели спать или попрятались в каких-нибудь укромных местах в попытке сохранить остатки тепла.
Диана тоже кутала замерзший подбородок в шарф и тихонько брела по широкой тропе, хрустя снегом и бездумно смотря на неторопливо плывущие облака. Такие увидишь только в феврале: легкие, розоватые, будто пропитанное клубничным вареньем мороженное, которое она обожала в детстве. Обычно фантастический вид изукрашенного необычными цветами заката неба вселял в сердце ощущение покоя и безмятежного счастья, гнал прочь тревожные мысли. Но сегодня все было совершенно иначе. Глядя на будто написанную чьей-то талантливой рукой небесную красоту, Диана то и дело всхлипывала. Зачем бог дарит потрясающие картины природы в самые мрачные дни жизни? Почему сегодня не воет метель? Не сыплет колючий снег? Не стонет одинокий ветер? Быть может, тогда было бы легче?..
Щемящая тоска переполняла грудь, выплескивалась в мир облачками горячего дыхания, сбегала по щекам и терялась где-то в складках согревающего шарфа. Того самого, который трепетно вязала – петельку за петелькой – женщина, чьих глаз Диане никогда больше не увидеть, разве что на фото. Женщина, чьи ласковые руки никогда уже не взъерошат и без того непослушные светлые волосы девушки. Чьи мягкие губы не коснутся щеки. Чье тело навсегда поглотила промерзшая земля.
На нос опустилась невесомая снежинка. Ажурная, красивая, как те, что рисуют на новогодних открытках. Как те, что сама Диана, будучи маленькой, старательно вырезала из блестящей бумаги или фольги, чтобы украсить к празднику шторы и потолок. Ее этому научила все та же женщина, в один миг, один-единственный вздох превратившаяся в прошлое. В воспоминание. В невосполнимую потерю.
Девушка звучно шмыгнула носом, но снежинка не растаяла и не сдвинулась с места. Диана вяло смахнула ее рукавом и судорожно вдохнула зимний воздух, будто пытаясь его холодом разбавить жар боли, поселившийся в сердце. Но тот, наоборот, вспыхнул с новой силой, как раскаленный уголек под резким порывом ветра. Девушка остановилась, тяжело осела на снег, прижала ледяные руки к лицу, простонала сквозь душащие рыдания:
