…не все мы умрём, но все изменимся.
1Кор.15,51
Юпитер сегодня гудел как сломанная микроволновка в столовке на второй взлётке. Уровень радиации, конечно, был в тысячу миллионов раз выше. Я прям чувствовал, как яростно электроны и протоны колотят в броню «пчелы». Над правым бортом, от носового ракетного пилона и до кормового двигателя, по ячеистому титану то и дело пробегали разноцветные эльмики.
Краем глаза я видел, что индикатор остаётся в зеленой зоне. И всё‑таки сегодня патруль хотелось завершить побыстрее.
– Боря, сколько набираем к концу зоны? – спросил я.
Говорить с альтером вслух – это дурной тон и по‑дитячьи, знаю. Но на патрулировании все пилоты общаются с альтерами голосом. И пусть голос пишется, а в любой момент скучающий диспетчер может включить прямую прослушку. Когда ты летишь над Юпитером, зажатый в пятидесяти тоннах металла и плазмы, лавируя в магнитосфере и пытаясь не поймать смертельную дозу радиации, на это плевать.
Куда важнее не сойти с ума.
«Чего именно набираем, Святослав?» – вопросом ответил альтер.
Боря – он натуральный «bore». Такой уж вырос, потому такое имя и получил.
Или наоборот? Стал занудой, потому что я назвал его Боря?
Не могу понять, что случилось раньше.
– Сколько радиации набираем, Боря? – терпеливо повторил я.
Спорить с собой – дело нормальное, а вот обижаться на себя – смешно.
«В пределах допустимой нормы».
– Сколько в числах?
«Три миллизиверта».
– Терпимо, – неискренне согласился я.
Потянулся к соску, отхлебнул воды. Мне показалось, что щелочной привкус усилился – значит, корабельный искин тоже озабочен дозой.
Я повёл плечом, наклоняя «пчелу» на левый борт. Юпитер – гигантский, бушующий, чудовищный и прекрасный послушно завис над головой. Коричневое, бежевое, белое, оранжевое, завитки ураганов, в которых утонула бы Земля, воронки смерчей, которые подняли бы Луну, черные и белые пятна циклонов и антициклонов.
Юпитер очень, очень красивый!
И очень смертоносный.
– Боря, тебе нравится смотреть на Юпа? – спросил я.
«Это сложный вопрос, Славик. Будто смотришь на смерть. Нравится ли мне смотреть на смерть? Пока она далеко – да. Жутко и волшебно. Но с Юпитером одна беда – он никогда не бывает достаточно далеко».
Боря всегда такой обстоятельный. По‑моему, это не просто занудство, а какой‑то внутренний протест.
– А мне нравится, – сказал я. Тоже из чувства протеста. И, чтобы усугубить, добавил то, что никогда не говорят в патруле: – Когда вернусь, первым делом…
Я даже закончить не успел: запищал датчик присутствия. Не страшно запищал, скорей радостно: «пи‑пи, пи‑пи‑пи, пи‑пи, пи‑пи‑пи».
