1. Пролог
Румыния, 1986 год
В полнейшей темноте высокий черноволосый мужчина нащупал ногой рычаг механизма, открывавшего потайной проход в склеп.
Дверь медленно и беззвучно сдвинулась, пропуская в ещё более тёмное помещение.
Прежде чем войти, мужчина пошарил рукой по стене в поисках закреплённого в стене кольца – специального держателя, в который вставлялся светильник в виде факела.
Брюнет покрепче ухватился за «древко» и выкрутил его из держателя.
Когда-то очень давно здесь находился самый что ни на есть настоящий факел, но в одно из предыдущих посещений склепа, мужчина приказал поменять его на современный светильник, работающий от двух аккумуляторов.
Оставалось надеяться, что за целый год они не разрядились.
- Чёрт бы побрал это дремучее средневековье! – выругался мужчина, щёлкая пальцем кнопку на лже-факеле. – Ненавижу! Всё из-за тебя. Ханна. Лучше бы ты послушала меня и взяла нормальные фонари!
Из темноты послышался женский голос:
- Кристиан, ты вечно всем не доволен. Взял бы сам, если так хотел.
Светильник, наконец-то, вспыхнул, освещая помещение, находившееся за дверью, не слишком ярко, но достаточно для того, чтобы видеть.
Кристиан направил свет на лицо своей спутницы. Девушка, как две капли воды, была похожа на мужчину тонкими заострёнными чертами лица, густыми чёрными волосами и жуткими глазами без белков и зрачков.
- Ханна, может, всё-таки объяснишь, зачем мы притащились в склеп посреди ночи? – Мужчина наклонил голову набок.
Невозможно было понять, думал ли он в эту минуту о чём-то. Лицо его не выражало ровным счётом ничего.
- Потому что мы поступаем так каждый год, после захоронения отца здесь, в Снагове. – Девушка укоризненно посмотрела на спутника и вопросительно выгнула аккуратные тонкие брови. – Забыл? Идём внутрь, пока нас не услышали здешние монахи.
Кристиан и Ханна прошли почти в центр помещения.
Пока мужчина закреплял факел в таком же кольце-держателе, какой имелся снаружи, девушка успела сориентироваться. Она подбежала к возвышению возле одной из стен склепа и, запрыгнув на каменный постамент, уселась, болтая ногами.
- Садись, Кристиан, почтим память отца, вспоминая, каким человеком он был. – Она мило улыбнулась мужчине.
- Жестоким человеком он был, Ханна. Жестоким и одержимым собственными иллюзиями о бессмертии, – зевая, развеял всю поэтичность момента мужчина, присаживаясь на край возвышения рядом с девушкой. Он провёл кончиками пальцев по камню и потрогал землю, насыпанную в углубление постамента. – Прости за резкость, отец, но ты сам учил всегда говорить правду. К тому же, сестрёнка, мы ведь уже выпили за упокой его грешной души. Почему нельзя было подождать до завтра и прийти почтить его память, когда хотя бы начнёт светать?
