Сначала исчезла тишина.
Точнее, исчезла та её часть, к которой никто не прислушивался: фоновое гудение серверов, короткие жужжания жёстких дисков, щелчки реле в стойках. Всё это как будто стало на полтона громче, шагнуло из декораций на сцену.
Он сидел в холодном зале дата-центра, в шерстяном свитере под выданной курткой с логотипом подрядчика, и думал только о том, что ему опять неудобно в этих наушниках. Наушники были частью регламента: защита слуха, техника безопасности, правильно подписанная бумага в личном деле. В них всё происходящее казалось приглушённым, и оттого не вполне настоящим.
На экране перед ним была таблица. Никаких мигающих черепов и красных кнопок, как в кино. Просто несколько строк с идентификаторами, временными метками и короткой пометкой в конце: propagate to public mirrors: yes/no.
– Вы скоро? – спросил охранник у входа. – У меня смена через двадцать минут, хотелось бы живым уйти.
Он снял одну «ушку», повернулся.
– Вам всё равно, – сказал он спокойно. – Если рухнет, то и на парковке достанет. Хоть здесь будете знать из-за чего.
Охранник что-то невнятно пробурчал и ушёл, чтобы ещё раз проверить двери, как если бы против того, что могло случиться, спасал замок с кодом.
Он снова посмотрел на экран.
Таблица была результатом месяца работы. На самом деле многих лет, но месяц назад всё сложилось в одно уравнение. Куски логов, найденные на старых серверах. Резервные копии внутренних баз, списанные в архив. Паспорта, переписки, договоры, запросы, голосовые сообщения, случайные фразы, сказанные в микрофон без особой мысли. Всё это существовало и до него. Его задача была технической: собрать, выровнять, присвоить единую систему координат.
Он сделал это слишком хорошо.
Теперь у него был доступ к главному: к флажку «да/нет» в конце строки.
Он провёл пальцем по тачпаду, выделил всю таблицу. На секунду задумался и снял вторую «ушку». Ему захотелось услышать, как жужжит мир.
Серверный зал шумел так, будто в его стенах держали чужое море. Гул был ровным, тяжёлым, и казалось, что стоит выключить рубильник и вся планета на секунду дёрнется, как человек во сне.
На экране мигал курсор.
propagate to public mirrors:
yes
no
Он вспомнил, как неделю назад сидел дома на кухне и открывал свой собственный лог. Тогда это ещё был внутренний сервис, доступный только сотрудникам. Экран честно вывалил ему в лицо всё, что нашлось: старые письма, забытые фотографии, давние поисковые запросы, которые он делал в чужих городах и чужих жизнях. Мелкие жалобы, чужие слёзы в чате, грубые шутки в закрытом форуме, резюме, отправленное ночью в другую страну, и тут же удалённое. Несколько строк кода, выложенных на полузабытый репозиторий. Письмо, на которое он тогда так и не ответил. Извинения, которые пришли слишком поздно.
