Вот и все. Вот и все.
Свернувшись клубком на больничной кровати, я смотрела в приоткрытое окно. Безоблачное небо, задорно чирикают птички, пахнет весной. Жизнь продолжается, а для меня все кончено: неоперабельная злокачественная опухоль, метастазы везде где только можно.
Надежды нет.
Слезы комом встали в горле. Пальцы судорожно стиснули простыню.
Я хочу жить!
Одурманенный болью разум никак не желал мириться с действительностью. Движимая неясным порывом, я попыталась сесть. Ни с первого, ни с четвертого раза не вышло. Обессиленно упала на подушки. Застонала, пережидая очередную волну мучительной боли, и перевела невидящий взгляд на потолок. По щекам катились слезы.
Словно издалека послышался знакомый звук. Медленно повернув голову, несколько секунд бездумно смотрела на мобильный. Затем протянулась к нему.
«Приеду через полчаса. Встретимся в больничном сквере».
В сквере? Но меня же врачи не пускают на улицу! Илье об этом известно. Почему не хочет заходить? Впрочем, раз просит выйти, значит, это действительно важно.
Цепляясь за край постели, я на морально-волевых умудрилась опустить ноги. Босые ступни холодил кафель, перед глазами стояла пелена, тошнило. Дождавшись, когда станет полегче, нажала на кнопку вызова медсестры.
Спустя несколько секунд в палату торопливо зашла молоденькая девушка в белоснежном халатике. Увидев меня, лежачую больную, в сидячем положении, она замерла в растерянности.
– Мне нужна одежда, обувь, коляска, – прохрипела я, прижимая руку к груди в безуспешном стремлении хоть немного унять боль.
– Зачем? – с недоумением уточнила новенькая сотрудница онкологического отделения.
– Погулять хочу, – выдохнула я и зашлась в надрывном кашле.
– Ольга Геннадьевна, какой гулять?! Вам же категорически запрещено вставать!
Можно. Мне уже все можно.
На голой силе воле я поднялась. Пошатнувшись, схватилась за спинку кровати. В легких булькало, клокотало.
– Пожалуйста. Мне нужна одежда, обувь, коляска, – с трудом повторила просьбу.
– Да что вам в голову взбрело?! Никаких прогулок! Немедленно ложитесь в кровать!
Сипло дыша, я исподлобья предупреждающе посмотрела на медсестру. Та побледнела. Видимо, наконец-то вспомнила, что лечусь не по полису, а платно.
Почему она упирается? Мне ведь нечего терять. Боится нагоняя от начальства?
Заметила пожилого мужчину, стоящего в дверном проеме, мысленно тяжело вздохнула и устало опустилась на стул для посетителей. Появление лечащего врача предвещало долгий и непростой разговор.
Плевать. Буду настаивать.
Цепко глянув на меня, заведующий отделением поинтересовался у подчиненной:
