Надя:
«Дурацкая, конечно, привычка неподвижно сидеть за рулем с работающим двигателем. Иллюзия готовности к движению. На самом деле, чтобы начать движение, прежде всего, надо знать направление.
«Куда поедем?» – приветственный вопрос таксистов. Сейчас я бы, наверное, наговорила в ответ гадостей, но не ответила бы ни водителю, ни себе…
К тому же я сама себе водитель и пассажир. И начальник и исполнитель. Глава семьи, которой нет. Апофеоз самостоятельности…
Глупо, глупо тратить бензин, время, гонять движок и стоять на месте. Я не просто стою на месте, я застыла…
…Два года назад моя карьера в журналистике докатилась до читки чужого текста крикливым модным тоном с деревянными жестами. Я носила звонкое звание «телерепортера». То есть, должна была бы быть одной из первых, кто пребывает на место происшествия, а еще лучше загодя…
«По горячим следам», как же! Мы приезжали туда, где несколько месяцев назад бродила разбуженная медведица с малышами. О судьбе несчастного «семейства» местные стыдливо умалчивали и, похоже, уже стали забывать. Но мы снимали так, как будто совсем рядом ходит рассерженный зверь и дышит нам в спину. Нас охраняли вооруженные блюстители природы и охоты, давали интервью, лезли в кадр.
Театрализованный сюжет «пошел», и уже через месяц мы летели за тридевять земель снимать порвавшего собак в таежном поселке амурского тигра, к тому моменту тоже покойного, но еще существовавшего в горячих новостях.
Снимали следы когтей на стенах, покусанный велосипед и даже следы самого зверя у забора. Были в нашей группе и такие умельцы…
Однажды я проснулась и поняла, что не хочу и не могу больше так работать.
В тот день мы должны были вылетать в очередную «экспедицию». Я посмотрела на собранные загодя вещи, приготовленные документы, «походный» костюм, позвонила начальству и уведомила о своем уходе.
Конечно, мой поступок не был таким ярким и провокационным, как скажем, появление в прямом эфире в обнаженном виде или с плакатом «миру – мир!», но все же, так было не принято в телевизионном сообществе. Меня легко заменили, благо желающих было сколько угодно. Я не хлопнула громко дверью, но вход в профессию закрылся.
Я не гениальна, и даже не талантлива, но легко приспосабливаюсь, как тогда мне казалось. За год легко написала и издала две книги о влиянии времени на журналистику, прикровенно, без имен и злобы. Я действительно уже не ужасалась профанации профессии, а видела ее забавные стороны, и мои бывшие товарищи вспоминались с теплом и улыбкой. Не могу похвастаться, что проснулась знаменитой, но один из успешных каналов взялся за сценарий. От первоначального произведения мало что осталось, переработка до неузнаваемости прикрылась словами «по мотивам», но я была не в обиде и не умирала от голода.
