Антон Милованов проснулся от резкого удара током.
– Вставай, шахтёр! Смена через пять! – голос надсмотрщика прозвучал прямо у него в голове, словно кто-то вбивал слова отбойным молотком в череп.
Он открыл глаза. Тёмная камера, стены из грубого камня, запах сырости и металла. Но это была не настоящая тюрьма. Настоящая осталась где-то там, в другом мире, где его тело медленно разлагалось в капсуле виртуального заключения. Здесь же, в Лазуритовом Аду, он был просто аватаркой – измождённым шахтёром с потрёпанной кожей и вечно ноющими мышцами.
Системное уведомление всплыло перед глазами:
СМЕНА НАЧАЛАСЬ. КВОТА: 50 ЕДИНИЦ ЛАЗУРИТА. НЕВЫПОЛНЕНИЕ ПОВЛЕЧЁТ НАКАЗАНИЕ.
Антон скрипнул зубами, поднялся с каменного пола и потянулся. Каждый день одно и то же: спуск в шахты, кирка в руках, бесконечные удары по жиле лазурита, пока пальцы не начнут кровоточить. А потом – сон, короткий и тревожный, и снова в бой.
– Милованов, ты опять засыпаешь на старте? – хриплый голос принадлежал Геннадию, его напарнику по камере.
Геннадий, бывший военный, осуждённый за мятеж, был на голову выше Антона и вдвое шире в плечах. Его аватар отражал реальную внешность – шрамы, грубые черты лица, холодные глаза.
–Я не спал, просто…
– Просто опять витал в облаках? – Геннадий хмыкнул. Слушай, мечтатель, если сегодня не выполним норму, надсмотрщик устроит нам вечерний моцион. А я не хочу снова чувствовать, как мне ломают кости.
Антон молча кивнул.
Шахта встретила их привычным мраком. Факелы, вбитые в стены, отбрасывали дрожащие тени на грубые стены. Где-то вдалеке слышался стук кирок, крики надзирателей и монотонный гул работающих дробильных машин.
– Сегодня копаем сектор 47-Б, – пробурчал Геннадий, разминая плечи. Там жила потолще, но и охраны больше.
Антон лишь кивнул. Он уже привык к этому – к боли, к усталости, к бессмысленности всего этого цирка. Его посадили за пиратство – он взламывал корпоративные нейросети и продавал доступ. Никого не убил, никого не ограбил, но система решила, что он социально опасен.
– Эй, новичок, не засыпай на ходу! – крикнул кто-то из проходящих мимо заключённых.
Антон даже не обернулся.
Они спустились глубже. Воздух стал гуще, насыщенный пылью и гарью. Геннадий первым подошёл к жиле и с размаху ударил киркой.
– Давай, работай!
Антон вздохнул и присоединился.
Удар. Ещё удар. Ещё.
Камень крошился под натиском, но лазурит был крепким. Иногда приходилось бить по десять раз в одно место, чтобы отколоть кусок.
