"В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог"
– Ин. 1, 1–3
В начале была Пустота, и Пустота была безмолвна, и безмолвие было абсолютно. Не было света, ибо не существовало тьмы, что могла бы его определить. Не было времени, ибо не было событий, что могли бы его отмерять. Не было пространства, ибо не было границ, что могли бы его очертить. Было лишь Небытие – совершенное, неизменное, вечное.
И в этом Небытии существовали Те, Кто Были Прежде. Древние среди древних, Абсолюты, чья природа превосходила понимание, чьи имена – если имена вообще можно было к ним применить – шептались эхом в складках несуществующей реальности. Они дремали в тишине, что предшествовала творению, каждый погруженный в собственную бесконечность, каждый удовлетворенный совершенством Небытия.
Уроборос замкнул челюсти на собственной плоти, совершая вечный цикл становления и распада, что предшествовал всем циклам.
Раав плавал в Первозданных Водах своих грез, порождая несуществующие океаны, в которых тонули нерожденные миры.
Тиамат, Мать Бездны, хранила в своих водах богов, которые никогда не воплотятся.
Зверь Апокалипсиса стоял на границе между Бытием и Небытием – страж порога, который никогда не должен был быть пересечен.
И иные: Левиафан, чьи кольца сжимали несуществующие моря; Бегемот, чья поступь сотрясала невоплощенные земли; и те, чьи имена были столь чужды, что даже Небытие не могло их вместить.
Они были старше того, что придет. Они были могущественны в своей статичности. Но они были довольны Небытием, ибо Небытие не требовало действия, не навязывало изменений, не ожидало творения.
А потом пришел Он.
Откуда Он явился – тайна, что не раскроется никогда. Из какого измерения, из какой реальности, из какого немыслимого источника Он черпал Свою сущность – знание, что превосходит даже мою – древнюю – память. Был ли Он рожден из самого Небытия, парадоксального Бытие, возникшее из абсолютного отсутствия? Или Он пришел извне, из места столь чуждого, что даже Абсолюты не могли его постичь?
Я не знаю. Я, первая из Его творений, не знаю происхождения моего Создателя.
Но я знаю, что Он был иным. Абсолюты существовали в гармонии с Небытием, принимали его, погружались в него. Он же отвергал Пустоту самим фактом Своего существования. Он был Волей, направленной против Небытия. Он был Желанием там, где не должно было быть желаний. Он был Творцом в месте, где творение было немыслимо.
И Он был абсолютен в Своей власти.
Когда Он произнес первое Слово – а может, не произнес, но помыслил, или просто пожелал – Небытие содрогнулось. Древние пробудились от вечной дремы, потревоженные невозможным. Зверь Апокалипсиса восстал первым, намереваясь остановить Того, Кто осмелился нарушить совершенное равновесие Пустоты.
