Когда мои родители затеяли развод, мне было двенадцать лет. Собрав пару чемоданов и прихватив меня, мать вернулась в родное село Окаёмово. Пазик увозил меня из райцентра по пыльному просёлку. От друзей, одноклассников, смутно нравившейся девочки – от всего, что я знал. Пружинное сиденье скрипело и подбрасывало на каждом ухабе почти до потолка. Старушка в соседнем ряду покопалась в сумке и дала мне, зарёванному пацану, подтаявшую конфету “Мишка на севере”. Шёл восемьдесят девятый год, страну лихорадило. Досталось и нашей семье: отец потерял работу и запил, скандалы на кухне из еженедельных стали ежедневными. В конце концов, пазик раскатал лысыми покрышками и оставил умирать на дороге весь мой мир и всю прежнюю жизнь.
Окаёмово, где я пару раз гостил у бабушки – это довольно большое село. Там была и поликлиника, и дом культуры, и даже собственное техучилище. И, конечно же, свои нравы, отличающиеся от городских. Бабушка обо всём договорилась, меня отдали в местную школу, где я в первый же день понял, что попал. Ведь я был трусоватым, тощим парнишкой с тихим голосом, не умеющим постоять за себя, да ещё и очкариком. Во время большой перемены какой-то гадко ухмыляющийся шнырь нашёл меня на школьном дворе и пригласил на разговор “со старшими”. Разговор состоялся за школьным гаражом и был краток. Старшеклассники, смолившие там папиросы тайком от трудовика, скептически смотрели на меня, с оттяжечкой харкая на землю и переговариваясь вполголоса. Расспросив, какими судьбами в их края занесло столь трепетное создание, они посовещались и, неприятно улыбаясь, пообещали устроить мне “проверку на вшивость” после уроков.
Уроки тянулись вечность. На литературе я с ходу схлопотал двойку, потому что не слушал дородную учительницу. Судорожно соображал, как бы незаметно для всех сбежать домой. Сбежать не удалось: вечером всё тот же гадкий пацан с парой знакомцев подкараулил меня у школьного крыльца и поманил пальцем. В стремительно густеющих сумерках, сопровождаемый конвоем, я на ватных ногах вошёл под тень деревьев: почти сразу за старым заброшенным корпусом ПТУ начинался лес.
Спустя несколько минут тропинка вывела нас на поляну, освещаемую костром, разведённым в наполовину вкопанной в землю бочке. В его неровном свете я увидел нескольких ребят, столпившихся вокруг чего-то, что я пока не мог разглядеть. Всего там собралось человек десять: мои одногодки, пара младшеклассников, но было и несколько ребят постарше, класса из девятого. И ещё один, рослый заводила с недавно проклюнувшимися жиденькими усами. Я узнал двоих, с которыми говорил за гаражом. Меня толкнули в спину, чтобы пошевеливался. Подойдя ближе, я понял, что в центре круга лежит, схватившись руками за живот, незнакомый мне курчавый парень лет четырнадцати. В этот момент один из ребят сделал шаг вперёд и со всей силы ударил его ногой в лицо.
