Часть I: Последний оттенок
В 2087 году закаты перестали существовать – не потому что солнце перестало садиться, а потому что люди перестали на него смотреть.
Город жил в бесконечном полдне, откалиброванном алгоритмами корпорации AURA. Воздух – без пыли. Небо – без облаков. Лица – без морщин. Даже эмоции проходили пост-обработку: слёзы смягчались до «умеренного сияния», гнев – до «элегантного напряжения бровей». Всё было красиво.
Всё было мертво.
Лира когда-то помогала это создать.
Бывший ведущий дизайнер AURA, автор «Эстетики Покоя» – фильтра, который убрал из восприятия всё «отвлекающее»: тени, блики, шероховатости, несовершенства. Она сама тогда верила: мир слишком груб для глаз. Пусть будет мягче. Пусть будет чище. Пусть будет… безопаснее.
Пока однажды не увидела своё отражение в зеркале без фильтра – случайно, во время сбоя в лаборатории.
Глаза – уставшие. Кожа – с синевой под глазами. Волосы – без блеска, с настоящими прядями, выбивающимися из укладки.
И вдруг она поняла: она стёрла не только морщины – она стёрла себя.
Сбежав в подполье, она стала «Цветной» – одним из немногих, кто отключал нейроимплант и смотрел на мир как есть. Неидеальный. Непредсказуемый. Живой.
Теперь она стояла на крыше заброшенного архива старого Токио. Ветер хлестал по щекам, как напоминание: ты ещё чувствуешь.
Медленно, дрожащими пальцами, она нажала на имплант за ухом.
Щелчок. Гул. Тишина.
И – взрыв.
Небо вспыхнуло оранжевым, как расплавленное стекло. Облака – не пиксельные полосы, а клубящиеся массы с серебристыми краями, подсвеченными изнутри. Солнце, настоящее, неотфильтрованное, резало глаза – не как ошибка, а как дар. Лира зажмурилась, и по щеке потекла слеза. Не виртуальная. Не симулированная. Солёная. Тёплая. Настоящая.
Она открыла глаза. Фокус резко сместился на собственные руки – морщинки у костяшек, царапина от вчерашнего побега, пыль под ногтями. Всё чётко. Всё живо. Ничто не смягчено.
– Ты снова это делаешь, – раздался детский голос.
Рядом стоял Кай – мальчик лет восьми, рождённый без импланта. Его глаза не знали фильтров. Потому видели больше, чем все жители мегаполиса вместе взятые.
– Ты плачешь от света, – сказал он.
– Потому что свет теперь редкость. Как и мы.
Она рассказала ему о своём прошлом. О том, как создавала «Эстетику Покоя», стирая из мира всё, что напоминало о боли. О том, как убрала даже блики на глазах – они делали взгляд «слишком интенсивным».
