Тьма обволакивала его, как густой туман, пропитанный запахом сырости и чего-то металлического, похожего на кровь. Эйден моргнул, пытаясь разогнать муть в голове, но веки налипли друг на друга, тяжелые, словно налитые свинцом. Он лежал на чем-то твердом и неровном – камне? Земле? Тело ныло, мышцы протестовали при малейшем движении, а в висках стучала пульсация, отдаваясь эхом в ушах. Где он? Последнее, что всплывало в памяти, – вспышка света, крики, и потом… ничего. Пустота.
Он заставил себя сесть, опираясь на локти. Руки утонули в холодной пыли, пальцы нащупали осколки – мелкие, острые, как битое стекло. Сердце заколотилось чаще, разгоняя кровь по венам. Дыхание вырывалось хрипло, эхом отражаясь от невидимых стен. Стены? Он протянул руку вперед, и кончики пальцев коснулись чего-то шероховатого, влажного. Камень, покрытый плесенью. Пещера? Подвал? Мысль мелькнула и ускользнула, оставив лишь панику.
– Эй! – голос сорвался, вышел хриплым шепотом. – Кто-нибудь?
Тишина ответила ему насмешливым эхом, которое затихло где-то в глубине. Эйден сглотнул, горло саднило, как после долгого бега. Он не помнил бега. Не помнил ничего, кроме обрывков: лица в толпе на рынке, запах свежей выпечки, а потом – удар в спину? Или это был сон? Он потер виски, пытаясь выудить из памяти хоть что-то coherentное. Имя – Эйден. Да, свое имя он знал. Двадцать три года, ремесленник из Лирвена, город у подножия Серых Гор. Но как он здесь оказался? Последний вечер – пиво в таверне, спор с приятелем о том, стоит ли лезть в старые руины за сокровищами. А потом… чернота.
Он встал на колени, ощупывая пол вокруг. Пыль оседала на ладонях, липкая, как паутина. Впереди, в паре шагов, пальцы наткнулись на что-то мягкое. Ткань? Он потянул – и услышал шорох, будто ткань соскользнула с чего-то тяжелого. Сердце ухнуло в пятки. Эйден замер, прислушиваясь. Кап-кап. Где-то рядом падали капли воды, ритмично, как тикающие часы. А потом – шорох. Тихий, но отчетливый, словно когти скребли по камню.
– Кто там? – на этот раз голос вышел громче, но дрожь в нем выдала страх. Он нашарил на поясе кинжал – привычка ремесленника, всегда готового к стычке с вором или зверем. Кинжал был на месте, рукоять холодная, знакомая. Эйден медленно вытащил его, лезвие блеснуло в слабом свете – откуда свет? Он оглянулся.
В углу, за его спиной, мерцал слабый огонек. Не факел, не свеча – что-то пульсирующее, как живая искра. Зеленоватое свечение отражалось от стен, выхватывая из тьмы неровные выпуклости: сталактиты? Или кости? Эйден подполз ближе, держа кинжал наготове. Огонек танцевал в воздухе, паря над небольшой лужицей, в которой отражались искры. Вода? Нет, жидкость была густой, маслянистой, с радужными разводами. Он наклонился, и запах ударил в ноздри – едкий, как серная жижа из алхимических лабораторий.
