Хроники американского убийцы. Часть 1.
2022 г.
Посвящается настоящему моряку, мудрому и прекрасному человеку
Геннадию Ивановичу Хоменко, моему дедушке.
Вечная тебе память.
И смертью грозил мне, зубами сверкая,
Мокой ненасытный, гиена морская…
© В.А. Жуковский, «Кубок»
Он снова сидел в одиночной камере. Драки с его участием в последнее время становились все более и более жестокими, более кровавыми и его изо всех сил старались изолировать от других сидельцев, не желая допускать смертоубийства.
Правда, нескольких кретинов он все равно отправил на больничную койку – заточки у него постоянно отбирали, но он регулярно делал новые. Он надеялся, что однажды кто-нибудь из сокамерников убьет его.
За два года пожизненный срок осточертел до полубезумия, хотелось выйти на волю, хотелось вновь дышать воздухом свободы, а не нюхать спертый воздух одиночки, хотелось снова жить… хотелось исполнить свое самое большое желание.
Он опустил голову. Он сидел на жесткой кушетке, облокотившись на собственные колени, расслабленно свесив кисти рук и бездумно созерцал грязный пол под своими ногами.
Отвратительное место. Отвратительные люди. Отвратительная еда. Отвратительная одежда.
Он хотел сбежать, но сознавал, что пока что не в силах совершить это. Если бы представился шанс…
Он медленно, глубоко вздохнул и, подняв руку, скользнул пальцами по подбородку. За последнее время он оброс, стал практически неузнаваем – попал в тюрьму он лишь немного небритым, а в ней успел обзавестись бородкой и усами. Ему шло это, он видел в зеркале, что изменился в лучшую сторону – стал краше, сильнее, мужественнее.
Жаль только, что лучшие его годы должны были пройти здесь, в неволе…
Он сжал руки в кулаки и скрипнул зубами. И все это из-за него, из-за этого чертова ублюдка, которому давно пора лежать на кладбище, все из-за него и только из-за него! Он губит свою жизнь в этих стенах, он рушит все свои надежды только из-за одного человека!
О, как он ненавидел его! Как росла и ширилась его ненависть здесь, в этих стенах, и как ему смертельно надоело медленно сгорать на ее огне, не имея возможности выплеснуть наружу!
Поэтому он и устраивал драки, постоянно конфликтовал с сокамерниками. Поэтому его и переводили сюда, в одиночную, чтобы он посидел и подумал над своим поведением.
Он неожиданно ухмыльнулся. Однако, отчасти он добился чего хотел – имя его стало внушать ужас, не только его извечному врагу, но и тем, кто познакомился с ним здесь, за решеткой. Его боялся даже пахан, который несколько раз говорил, что в камеру к ним подселили сущего психа.
