>>> “Красная Шапочка проснулась в прекрасном настроении”, – прозвучало у меня в голове так чисто и ясно, словно кто-то прочёл эту фразу с невидимого пергамента.
Красная Шапочка – это была я.
И голос сказал всё верно. Я и правда только что проснулась, ощутив под щекой шероховатость льняной наволочки.
>>> “Она сонно потянулась и поднялась на ноги”.
Сладко с чувством потянувшись на кровати, я отбросила лоскутное одеяло и опустила голые ступни на дощатый пол. И улыбнулась утреннему солнцу. Оно проникало в комнатку через оконце под скошенной крышей.
Какой чудесный день!
>>> “Она выбрала свою самую красивую юбку – с оборками – и самые новые свои ботиночки. Ведь это был важный день”.
Ополоснув лицо водой из кувшина, я взяла одежду – как раз ту, о которой говорил голос. Напевая простенькую мелодию, начала одеваться.
Ткань юбки была мягкой на ощупь, а ботинки, хоть и жали в подъёме, выглядели нарядными. День и правда был важным. Мне предстояла прогулка до бабушки. Я уже предвкушала, как буду шагать по лесной тропинке, слушая пение птиц и разглядывая зелёный кроны.
Но сначала завтрак! Обычно его готовлю я, но сегодня его сделают для меня. И даже от домашних дел будет выходной. Ну просто сказочный день! А после завтрака меня навестит мой дорогой жених. И от этой мысли в груди родился смущённый трепет.
>>> “Красной Шапочке вчера исполнилось девятнадцать, и она была чудо как хороша. Шоколадные волосы ниспадали густой волной, светлая кожа светилась здоровьем, а голубые глаза оттенком напоминали ясное небо”.
Было приятно осознавать, что всё это про меня. Я счастливо вздохнула, занявшись завязками на своей блузе.
>>> “И как жаль, что сегодня был последний день её жизни“.
Мои пальцы дрогнули. Замерли.
>>> “Одевшись, ничего не подозревающая девушка с улыбкой пошла в трапезную, где за обеденным столом уже собралась её дорогая семья”.
…я медленно моргнула…
>>> “Повторяю: красная Шапочка пошла в трапезную. Ну!”
…и мучительно выдохнула воздух, вставший комом.
>>> “Ау! Очнись! Пора идти, – нетерпеливо потребовал Голос, растеряв весь свой торжественный тон. – Семейная идиллия, завтрак, напутствия. Вперед!”
Мои ноги выпрямились сами по себе. И понесли меня на кухню. Так и должно было быть. Голос – был моей волей. Голос всегда прав – это было так же непреложно, как то, что вода мокрая, огонь жжётся, а небо нависает над землёй.
Поэтому… раз он говорит, то, конечно, я исполнила. И скорее вошла в трапезную.
Там царила домашняя атмосфера уюта. Пахло дымом, топлёным молоком и свежим хлебом.
Моя мачеха – крупная женщина с румяным лицом – помешивала кашу в котелке. Судя по запаху – та пригорела. Сводная сестра Марта жевала плюшку, откинувшись на спинку стула. Её рыжие волосы разметались по плечам, к уголку рта прилипло что-то жёлтое. Это был ошмёток варёной капусты.
