Наши недавние воспоминания несколько сумбурны и перемешаны, но в оправдание можно сказать, что на то есть серьезные причины.
Тогда, воскресным июльским утром, мы с женой проснулись в своем загородном доме от странной, пугающей тишины.
Наш дом находится на краю небольшого коттеджного поселка возле дороги, по которой постоянно носятся машины. Они ездят днём и ночью, с ревом залетая по дороге, круто забирающейся на горку, или, повизгивая тормозами, спускаясь к подножью, где стоит дом. В то время, когда мы покупали участок, машин почти не было. Отсутствие железной дороги в радиусе тридцати километров, обеспечивало малонаселенность нашего “медвежьего угла”. Полусонная двухполосная дорога проползала мимо, петляя еще километров десять по глухим лесам, затем сужалась и постепенно совсем исчезала среди деревьев, как исчезают реки в пустынях. Но когда в восьми километрах дальше по трассе построили большой дачный поселок, движение увеличилось в несколько раз. Не проходило и минуты, чтобы мимо не проносились какие-то коптящие, гремящие драндулеты и грузовики. Бюджетные участки по шесть соток привлекли много небогатого народа. Люди строились сами, привозя все материалы на своих машинах или нанимая задешево старый грузовик из ближайшей деревни, в которой сразу после возникновения поселка открылся большой строительный магазин. На ржавом бортовом ГАЗ-53 халтурили три местных алкоголика, зарабатывающих себе на водку доставкой кирпича, леса, мешков цемента и навоза. Да, грузовик был один, что совершенно не мешало их бизнесу, так как двое из троих обязательно находились в совсем нетрезвом виде после халтуры, поэтому работал один относительно трезвый в данный момент абориген. Это в нашем коттеджном поселке все строились быстро, за сезон поднимались дома в пару этажей, надворные постройки с баней, сауной, бассейном и гаражом на три-четыре машины, а в соседнем садоводстве процесс самостийного строительства не замирал ни на день, постоянно подпитываемый горбылем, гвоздями, шифером, старыми оконными рамами и черт знает чем еще, а также неуемной энергией самих дачников, высвобождаемой в отпусках и по выходным.
Сначала эти бесконечные машины сводили с ума, но спустя два года, отгородившись высоким плотным забором от дороги, мы привыкли засыпать под их приглушенный шум и вой.
То эпохальное утро, оглушило меня звенящей тишиной. Помню, мне тогда ещё подумалось: “Как у Uriah Heep в ”July morning”. Не знаю, почему я так подумал, но какая-то гармония витала в тихом утреннем воздухе. “Господи, что же произошло? Неужели, наконец, сбросили нейтронную бомбу на эти дачи? Неужели Ты, Боже, услышал мои молитвы?” – думал я с удовольствием, в тоже время с тревогой прислушиваясь к непривычной тишине и ожидая, когда мерзкий драндулет разорвет ее своим надрывным тарахтением, разрушая мою веру в способность Бога слушать. Но ничего, кроме пения птиц, не нарушало божественной тишины. “Спасибо, Господи, за то, что ты слышишь, думаешь о рабе своем”, – воздал я благодарность Создателю. Я спустил ноги и, нашарив тапочки, вышел на террасу, которая широкой полосой опоясывала с трех сторон второй этаж нашего дома. Из спальни на террасу вели широкие двустворчатые двери. На террасе напротив дверей стоял большой стол, шесть кресел, десять-двенадцать кадок с разными буйно произрастающими растениями, названий которых я никогда не помнил. Полосатая раздвижная маркиза и высокий стеклянный бортик по периметру защищали от ветра и дождя. Когда светило солнце, я убирал маркизу, и мы с женой загорали на двух из четырех шезлонгов, расставленных так, чтобы переходя от одних ко вторым вслед уходящему солнцу, ловить его редкие в наших широтах лучи. Пока еще невысокие липы, посаженные по углам сразу после постройки дома, цвели, насыщая воздух благоуханием и свежестью. Ветра не ощущалось. Тишина, ставшая после десяти минут ожидания подозрительной, порождала различные догадки. “Странно. Машин нет. Соседи, похоже, все спят. Обычно в это время сын Виктора уже выгоняет по-сумасшедшему трещащий квадроцикл из подземного гаража, чтобы с утреца полазить на нем по окрестным лесам и болотам. Хотя нет, наверное они вчера не приехали, поэтому и квадрик сегодня стоит без дела в гараже”. Посмотрев еще немного на утопающие в яркой зелени окрестности, я вернулся в комнату. Подойдя к двери туалета, щелкнул выключателем. Свет не зажегся, электричества не было. “Странно, обычно нас извещают об отключении заранее”. Я взял с прикроватной тумбочки смартфон и проверил входящие сообщения. Никаких оповещений не поступало. Мобильная сеть работала, но не было интернета. Это кое-что проясняло: у базовых станций есть резервное питание на несколько десятков часов для обеспечения работы голосовой связи. Я набрал номер председателя нашего коттеджного поселка и безуспешно прождал ответа, пока телефон не дал “отбой”. Тогда я набрал номер своего друга, который должен был быть сейчас в городе. Но и он не ответил. “Странно все это как-то. На нас сбросили нейтронную бомбу, все умерли, а мы остались?” – думал я, рассматривая мирно спящую жену. Тут я услышал звук со стороны дороги. Первый раз в жизни я обрадовался звуку оттуда. Сразу залаяли соседские собаки, огромные кавказские овчарки. Похоже, кто-то стучал в забор руками. Стук однообразно повторялся с равными промежутками времени. Спустя несколько минут добавился новый стук, как будто подошел еще человек и стал стучать кулаками в забор. Все это выглядело глупо, ведь забор, высокий и крепкий, мог выдержать удар легковушки на скорости 80 км/ч. С таким расчетом я его строил. Вернее попросил знакомого подрядчика, специализирующегося на работах по заливке бетона, возвести забор, который выдержал бы мощный удар, на тот случай, если одна из этих гребаных машин когда-нибудь сорвется с дороги и улетит ко мне на участок. В том, что это рано или поздно произойдет, я лично не сомневался.
