Ему снился звон колокола. Он почувствовал холод сквозь сон. Было серое, лишённое радости утро.
Он увидел монахов, спешащих на заутреню. Их обувь скользила по лужам. Грозное небо напрягалось, готовясь вновь прорваться дождём. На флигеле высокой башни каркала ворона. К её старому голосу подмешивались голоса других воронов.
Монахи отворили дверь в церковь. Месса уже началась. Тихо, чтобы их не отчитали, на что было бесполезно надеяться, они присели на свои места.
Fiat voluntus tua.. – продолжал монах, уже закончивший профанацию. Монахи думали о разном. Кто о совершенстве Господа нашего Иисуса Христа, кто о Божьей Матери, кто о Всеблагости Господней. Один юноша – монах, устремил свой взор прямо внутрь, в центр креста. Но не две поперечные перекладины привлекали его внимание. Он думал о другом. Отличавшемся немного от того, что думали другие монахи. Дело не в том, что он не думал о Боге и Божьих делах. В молитве он был не менее усерден, чем другие монахи. Но вот уже много лет его мысли занимал Антихрист. Читая о его богохульных устах, дланях, полных святостатства, он испытывал не страх. Он чувствовал многое, даже зависть. Центром этих чувств было бесконечное восхищение. Он во всём мире не находил людей мудрей, умней,таких уверенных в себе. Злых, во зле своём превышающем все мыслимые категории. Гордый и величественный, неузвимый!он лишь бросал тень на молодого монаха. Проводя дни в бесконечных мечтаниях, юноша становился всё безутешнее. Он не мог не сравнивать себя и остальных монахов с ним. Нищее убожество монастыря в котором он рос, казалось таким далёким от тех роскошных замков и дворцов, в которых жил предполагаемый Антихрист. Те недосягаемые картины, золотые блюда, с которых он бы ел, изящные костюмы. Его завораживали более этого беспредельные возможности его разума, не ограниченные никакими удушливыми догмами, устремлённого всегда на новые познания. Вся эта медицина, физика, аддикции, число пи, раковины наутилуса, теломеры, знания, тезисы, гипотезы, о которых он сам ничего не знал. И не только он. В непросвещённое мрачное гиббеленовское средневековье знаниями обладали лишь единицы.
В самом деле, откуда неумытому босоногому монаху, читающему одни церковные книги, знать о криптографии, теодиции, об существовании IQ, об жизни китов, об наклоне планет ? Он не знал ничего, но был доволен своей жизнью до последнего момента. Он завидовал даже памяти Антихриста, помнящей другие жизни и даже перинатальный период. Он поспешно вышел из храма и направился по своим делам.
