Сначала потерялась чувствительность в кончиках пальцев, потом ушло осознание того, что у меня есть сами пальцы. С обонянием творилось тоже что-то неладное. Вместо резких запахов медикаментов и дезинфекции вдруг начали появляться запахи цветущего яблоневого сада, черемухи и бабушкиных пирогов. А вот, света становилось все меньше, окружающий мир стягивался до размеров узкого коридора, в конце которого светит бесконечно яркая лампа. Возможно, та, что висела над столом, на котором лежало мое израненное тело. Потом начала гаснуть и она. Дольше всего оставались звуки. Голос, который требовал не сдаваться и верить. В какой-то момент затих и он. Но я, все равно, не хотела сдаваться и верила, что, вот-вот, открою, пошире, глаза и увижу свет. Ведь, мне еще рано в Темноту! У меня слишком много незавершенных дел и не отданных долгов.
И вот, наконец, я открыла глаза. И увидела темноту. Ну, почти темноту, скорее сумрак. А еще, что-то мешало мне смотреть на свет, какая-то завеса перед глазами. Я решила потрясти головой и больно стукнулась затылком о каменную стену. Чертыхнувшись, я вознамерилась потереть затылок и обнаружила, что рука двигается как-то скованно, будто чужая. С трудом, дотянувшись до затылка, обнаружила там распухающую шишку. Затем решила убрать завесу от глаз. Ею оказалась длинная прядь волос, испачканная в чем-то липком, запахло свернувшейся кровью. А света стало не намного больше. Присмотревшись, я поняла, что сижу на полу, в каком-то грязном подвале, а неяркий, серый свет струится из разбитого, маленького окошка под потолком, затянутого пыльной паутиной. Не помню уж, как я здесь оказалась, но мне тут не нравилось.
Покрутив головой по сторонам, я обнаружила неподалеку две лестницы. Одна вела вниз, в темноту. А другая – наверх. К закрытой двери. Мысли шевелились со скрипом, но я вспомнила, что хотела попасть, все-таки, к свету, и решила идти вверх. Спина разгибалась с большим трудом, ноги тряслись и подгибались, пока я карабкалась по обломанным каменным ступенькам. К моему глубокому удивлению, дверь была закрыта изнутри. Очередной раз чертыхнувшись, я с большим усилием провернула железное колесо и отодвинула ржавую задвижку. Массивная железная дверь, со скрипом, подалась внутрь, едва не сбив меня с ног. Споткнувшись, я растянулась на ступеньках, но кое-как переползла через порог и приподнялась на четвереньки, а потом и присела на корточки.
