Feci quod potui faciant meliora potentes (лат.)
(Я сделал все, что мог. Кто может, пусть сделает лучше)
– Никогда не позволяй ангелу к тебе прикоснуться.
Звёзд видно не было, хотя небо, густо-фиолетовое, почти осязаемое, висело низко, почти касаясь высокой травы, которой сплошь был покрыт весь здешний край. Край невероятной доброты и сказочной дремучести.
– Не позволяй ангелу прикоснуться к тебе, пока ты не будешь к этому готов, – поразмыслив, поправился мужчина, нарушивший тишину летней ночи.
Он был довольно красив, насколько позволяла определить темнота, хотя и в летах, особенно по местным меркам. Густые тёмные волосы были зачёсаны назад, посеребренные сединой виски бликовали в отблесках костра. Лицо задумчивого мужчины украшала аккуратная бородка.
– И когда я пойму, что готов? – уточнил худенький мальчик, сидевший напротив. По большим тёмным глазам, точь-в-точь как у его собеседника, можно было догадаться, что это отец и сын. Мальчику было почти восемнадцать, но из-за худобы и чересчур тонких черт лица ему едва можно было дать пятнадцать лет.
– Ты уже будешь тем, кем должен стать. Но до этого ты уязвим, как…
– Как человек?
Мужчина вздрогнул и улыбнулся.
– Да, Кристиан, как человек.
Мальчик хотел было возразить, что он пока и есть человек, но вместо этого помолчал, а потом спросил:
– Ты любил маму, отец?
– Нет.
Вновь повисло молчание. Не напряжённое, а простое, будничное. Похоже, эти двое привыкли разговаривать через паузы.
– Анна была прекрасным человеком, – добавил наконец мужчина. – Прекрасной женщиной. Для меня она была особенной. Иначе тебя бы не было…
Мальчик молча покивал головой. Длинные волосы упали ему на лицо – он резким движением, почти с досадой, отбросил их назад. Мужчина с улыбкой проследил за ним – это движение кого-то ему напомнило.
– Я не мог её полюбить, – продолжил отец. – Я знал, что это невозможно… для меня. Но она всё поняла. И на всё согласилась.
– Соседи были уверены, что ты – мамин муж, и что ты на заработках в городе, – подхватил Кристиан.
– Она была единственной, с кем у меня могло быть будущее. Ты. Наше с ней будущее.
Повисла очередная пауза. Отцу с сыном явно некуда было спешить.
– Когда я стану таким как ты? – нарушил молчание мальчик.
– Не спеши. В выбранном возрасте тебе жить целую вечность. Тебе многому нужно научиться. Самое главное…
Вдали заухала сова. Мальчик с прежней досадой медленно обернулся на звук.
– Главное – не позволяй ангелу к себе прикоснуться.
***
Москва вдохнула осень полной грудью. Прохладный воздух позвякивал хрустальными лучами слегка озябшего белого солнца. Упоительный малиновый звон можно было расслышать за шуршанием шин многочисленных автомобилей и топотом толпы, несущейся по улицам бесконечным потоком. Расслышать было можно, но никто даже не пытался. Никто, кроме молодого парня в кричаще модной джинсовке, который стоял, прислонившись к стене, лицом к одной из старейших улиц города, блаженно щурясь на яркое, но холодное солнце, будто и правда к чему-то прислушивался… Неожиданно он вытащил из кармана дешёвую зажигалку, задумчиво повертел в руках, сокрушённо вздохнул, убрал её обратно и, сунув руки в карманы джинсов, медленно побрёл прочь.
