В которой читатель узнает по каким причинам взрываются люди и познакомится с очень славным (нет) городом Рондарк, где начинаются неспокойные времена (они и до этого были не очень спокойные).
Чибис суетливо переминался на руке одной из мрачных горгулий. Малиновые лапки быстро–быстро метались вправо–влево по каменному предплечью, а зоркие черные глазки выглядывали на базаре то, что можно предварительно стащить, съесть, переварить и желательно не умереть. Так уж вышло, но рынок Рондарка стал тем местом, где можно найти что угодно. В том числе, и свою смерть.
Но местные по этому поводу сильно не волновались, давно прознав глубинную истину мира, в котором жили: умирают только глупые и слабые. А еще те, кому не повезло. Слабыми и глупыми назывались Те, Другие, кто не подходил под обозначение «Я», а если так уж вышло, что умер ты… то выходит – не повезло.
Пернатый охотник высмотрел между ног проходящих существ краюху чего–то хлебобулочного и аппетитного, напрягся всем телом, расправил крылья, согнул лапки…
…каменная рука схватила его поперек туловища и сунула в такую же каменную пасть. Послышались чавкающие звуки, а затем культурное урчание давно пустующего живота. Горгулья громко срыгнула, втянула грудью побольше влажного уличного воздуха и снова засела в засаду. Трапеза изменила угрюмую физиономию каменного чудища на улыбку, и фасад юридической конторы «Рэдрик, Пэм и Рыжие» стал чуть–чуть приветливее.
А вот у цокольного этажа конторы, аккурат под местом, где завела себе охотничье угодье горгулья, что-то заскрипело, заёрзало и зашумело. Следом послышался тупой лязг и скрежет. Удар. Каменное чучело, в которое некогда вдохнули не только жизнь, но и праздное любопытство, посмотрело вниз и увидело человека, заляпанного нечистотами. Одежда плотно облепила его тело, став второй морщинистой кожей. Единственное, что выделялось, – это куртка, в которой не доставало одного рукава.
–Крр–рас, кардум грарк! – прошипел сквозь губы человек, выплевывая из своих недр пауков, тараканов, жужжащих слепней и волосатых слизней.
Естественно, на чужие страдания в Рондарке никто внимания не обращал. Так уж заведено у любой разумной расы – спасение утопающих, дело рук самих утопающих. Впрочем, многие теологи и философы впоследствии часто задавались вопросом – можно ли после этого назвать эти расы разумными. И пришли к выводу – да. Потому что разум и мораль стоят на разных концах оооочень длинной палки. И быть разумным не всегда означает быть человеком. Человеком в самом широком смысле.
