Яшка был стреляным воробьём. Не в смысле «опытным». В начале февраля в него чуть не попали камнем из рогатки мальчишки, надумавшие сбивать шишки с ёлки, на которой прятался от холода Яшка. Воробей вовремя улетел, не получив никакого для себя урона.
Рассказывая об этом происшествии своим воробьиным собратьям, Яшка опустил подробности, связанные со словом «чуть» и выставил дело так, словно в него всё-таки попали. Мол, повредило мне, братушки, крыло, но я не струсил, а вылетел прямо на обидчиков и разогнал их своим грозным видом и острым клювом. Собратья тут же зауважали ничем не приметного Яшку, и рейтинг его среди воробьих взлетел до немыслимых высот. Теперь Яшку считали героем и ветераном, а значит, сильным, смелым и достойным гнезда и потомства. Не можешь быть – умей казаться.
И завертелась Яшкина жизнь по-другому. Пару себе воробей выбрал по новому статусу. Самую завидную невесту взял. А такой воробьихе не предложишь жильё на многогнездовом дереве. Ей отдельное нужно, с удобствами. Чтобы от ветра и дождя укрывало, от кошек и мальчишек с рогатками защищало. Вздохнул Яшка и заявил права на пустующий по причине зимних холодов скворечник.
Скворечник висел на старой берёзе во дворе пенсионера Фёдора, увлёкшегося фермерством и покинувшего шумный город. Яшке тоже пришлось покинуть город. Было жаль городской суеты и ярких огней. Яшке нравилась вольная городская жизнь. Была в ней энергия, наполняющая воробьиные крылья силой. Были там мусорные баки, полные еды. Мало было кошек, они боялись машин. Всё было в прошлой жизни для счастья. Но кто он был в той жизни? А теперь герой и ветеран и надо было соответствовать.
Пришло время оставить холостяцкую жизнь, и Яшка остепенялся как мог и как того требовали обычаи. Не то чтобы обычаи настаивали на смене места жительства, но ведь деткам будет лучше на натуральном питании, свежем воздухе, за прочными стенами скворечника. Яшка гнал от себя мысль о том, что скворцы вернутся с весенним теплом, и придётся вступить с ними в кровавую битву за недвижимость. Молодая жена новоселье восприняла как должное. Другого от Яшки теперь никто и не ожидал.
Оказалось, «казаться» труднее, чем «быть». Надо соответствовать чужим ожиданиям каждую минуту. Яшка изо всех сил старался, чтобы прошлая жизнь не ворвалась в настоящую и не нарушила тщательно создаваемое будущее. А сердце плакало и просилось к городским огням, к беззаботной свободе и мусорным бакам.
