Пролог: Кровь и Пепел
Ветер стонал в зубчатых стенах замка Поенари, завывая, как потерянная душа. Он гнал по двору клубы промозглого тумана и рвал пламя факелов, от которых плясали гигантские, искаженные тени. Воздух был густым и тяжелым, пропитанным запахом влажного камня, воска и непроизнесенной скорби.
Два брата стояли у дубового гроба, установленного на катафалке в главном зале. Пламя от камина в три человеческих роста лизало почерневшие камни очага, но не могло прогнать ледяной холод, исходивший не от смерти, а от живых.
Влад стоял не двигаясь. Его черный, лишенный каких-либо украшений камзол сливался с мраком, царившим в углах зала. Бледное, словно высеченное из мрамора лицо было обращено к челу усопшего. В его темных, почти черных глазах стояла тихая, бездонная печаль. Он не плакал. Слезы высохли в нем много десятилетий назад. Но в сжатых до белизны кулаках, спрятанных в складках плаща, была вся его боль. Дед. Последний, кто видел в нем не проклятие рода, не чудовище, а просто внука. Последняя нить, связывающая его с миром людей. И вот эта нить оборвалась.
Раду, старший брат, напротив, источал показное горе. Он положил руку на резную крышку гроба, и его плечи мелко дрожали – идеально сыгранная судорога скорби. Сквозь прилипшие ко лбу темные волосы он бросал быстрые, оценивающие взгляды на Влада, на мрачные портреты предков на стенах, на тяжелые свинцовые стекла в окнах. Его взгляд был не скорбным, а расчетливым. Он измерял. Взвешивал. Прикидывал стоимость каждого камня этой древней крепости.
– Он отошел к предкам достойно, – голос Раду прозвучал громко, нарушая давящую тишину, и был неприлично гладким, как отполированное надгробие. – Как истинный воин. Наша обязанность – сохранить его наследие. Во что бы то ни стало.
Влад медленно перевел на него взгляд. Он уловил неискренность, проскользнувшую в интонации. Он всегда ее улавливал. Между братьями никогда не было любви, лишь холодное перемирие, которое вот-вот должно было рухнуть.
– Его наследие – не только эти камни, Раду, – тихо, но четко произнес Влад. Его голос был низким, с легкой хрипотцой, словно его горлу было непривычно издавать звуки. – Это долг. Ответственность перед теми, кто живет в тени этих стен.
Раду усмехнулся уголком рта, не меняя скорбной маски. – Тень… Да, братец, ты как никто другой разбираесь в тенях. Но не забывай, именно я – старший сын. Именно моя кровь… чиста. И законы людей, что живут в той самой долине, чтят именно это.
