Сцена 1: На грани.
Место: Стратосфера. Научно-регулирующий комплекс «Дережабль-1 «Гея».
Действующие лица: Алексей «Лекс» Волков (35 лет, биоинженер), Марина Соколова (32 года, командир дежурной смены, пилот), Эндрю (40 лет, геофизик).
Действие: Ночь. Внеплановое дежурство. На внешней платформе дережабля, залитой красным светом аварийной индикации, Лекс в защитном скафандре с прозрачным шлемом пытается вручную «успокоить» бьющуюся, как раненый зверь, биополимерную мембрану. Эта живая ткань – его детище, призванная латать озоновый слой. Сегодня на нее обрушилась мощная солнечная буря, спровоцированная ослабленной атмосферой. Мембрана корчится, пытаясь самовоспроизводиться, но вместо этого образует опасные наросты. Воздух шипит от микро-разрядов озона.
Детали: Лекс работает с одержимостью, но его движения точны. Он не видит красоты звезд – он видит спектрограмму разрушения. В его ушах – голос отца из детства: «Смотри, сынок, вот наша ракета! Она пронзит небо!». Ирония судьбы: теперь он это небо зашивает.
Внешний вид Марины: Она появляется из шлюза не как командир, а как спасатель. Ее скафандр в потёртостях. Через шлем видно лишь решительный подбородок и холодные глаза, оценивающие ситуацию за секунду. Она берет на себя управление манипуляторами, ее голос в комлинке – единственная стабильная точка в этом хаосе: «Волков, отойди на вектор три. Эндрю, дави ей на узел Б-7 импульсом в пятнадцать люмен. Она боится, ее нужно убаюкать, а не пришпилить».
Развитие: Их слаженная работа – танец на краю пропасти. Когда мембрана наконец успокаивается, превращаясь в перламутровую плёнку, впитывающую ультрафиолет, Лекс чувствует не триумф, а леденящую усталость. Марина, сняв шлем, вытирает пот со лба. Первая оценка: «Твоя „слизь“ сегодня едва не отправила нас в пике. Но… ты был неплох». Между ними – не искра, а короткое замыкание от пережитого вместе кошмара.
Сцена 2: Шрамы Земли.
Место: Обсерватория дережабля на рассвете.
Действие: Лекс и Марина, уже без скафандров, пьют кофе. На огромном экране – вид на Землю. Но это не голубая планета. Это больной организм: белесые шлейфы от прошлых запусков, как гнойные раны, темные пятна выжженных ультрафиолетом регионов у полюсов.
Диалог: Марина сухо констатирует: «Крушинский и его „Орлы“ получили разрешение на „Ангару-Х“. Научный запуск. Через 72 часа». Лекс сжимает кружку так, что костяшки белеют. Он молча показывает на экран, на шлейф над Казахстаном, оставшийся с прошлого года: «Научный. Как и тот, что убил моего отца. И как тот, что сделал вот этот шрам. Ты знаешь, что они там будут „исследовать“? Свой банковский счет! Это вывод спутника для „Галактик-Майнинг“!»
