Сигнал не затих.
Он распространился.
Семь недель после броска кассеты 0 в море – и эхо вышло за пределы городов.
– Девочку в селе под Иркутском, которая каждое утро ходила к колодцу и слушала, как вода падает в бадью. Семь капель – пауза – семь капель. А на восьмой – голос: «Ты не одна».
– Парня в горах Кавказа, который записывал ветер в ущелье. На ленте – шум. Но если прослушать через наушники с закрытыми глазами, ветер произносит имя. Его собственное.
– Пожилого мужчину в Одессе, торгующего книгами на Привозе. Он поставил на прилавок кассетный магнитофон без кассеты. И каждый, кто подходил, слышал – не музыку. Вопрос: «А ты помнишь, как звучала тишина перед счастьем?»
Но эхо – не только дар.
Оно – вызов.
Потому что, когда сигнал становится сильным, поверхность начинает отвечать.
И не всегда – добром.
Лина проснулась от звука.
Не звонка. Не грозы.
Обрыва.
Будто где-то далеко, за горизонтом, оборвалась струна. Резко. Без предупреждения. И в этот миг – все браслеты в Неверленде погасли.
Одновременно.
Она вскочила, подбежала к окну.
Море – чёрное. Не от ночи. От тишины. Волны накатывали, но не шумели. Как будто звук выключили.
На пляже – силуэт.
Марк.
Он стоял по колено в воде. Голова опущена. Руки – в карманах куртки. И впервые за всё время – не смотрел в её сторону.
Лина схватила куртку, выбежала.
Песок под ногами – не хрустел. Только глухой, приглушённый звук, как шаги под водой.
– Что случилось? – спросила она, подойдя вплотную.
Он медленно поднял голову.
В глазах – не тревога.
Усталость.
– Первая волна отката, – сказал он. – Не сбой. Не атака.
Пауза.
– Реакция.
– Чья?
– Той, что создала Закон Эха.
Лина замерла.
– Учёные из «Эхо»?
– Нет.
Он посмотрел на море. – Они обнаружили закон. Но не придумали его.
Закон Эхо – это не физика. Это защита. Как иммунитет.
Когда в организме появляется что-то новое… сильное… он пытается его изолировать.
– Ты – вирус?
– Нет.
Уголки губ дрогнули. – Мы – вакцина. А реальность… пока не решила, болезнь это или надежда.
Он достал из кармана кассету.
Не 0.
Не –7.
7.
Красная этикетка. Чёрная трещина по диагонали.
– Это не запись, – сказал он. – Это диагноз.
Он протянул её Лине. – Кто-то ввёл в резонанс… обратный импульс. Не для стирания. Для заморозки.
Теперь, где бы ни возникала новая точка приёма – через семь минут эхо затухает. Как будто его и не было.
– Кто это сделал?
– Не кто. Что.
Он посмотрел на неё. – Система. Та, что следит за целостностью линий. Она не злая. Просто… старая. И напуганная.
Пауза.
– Она боится, что если эхо станет сильнее – реальность расколется. И мы все окажемся в разные стороны трещины.
