1895 год. Зима
Тропа N между Техасом и Нью-Мексико
Мари опустила край ветви винограда в рот с особой непринужденностью, и даже когда свет забил в глаза, она не смутилась.
– Что ещё? – она появилась быстро, так же как всегда. Её губы стянулись в невзрачную полосу, глаза блестели холодным пламенем. Её голос отражался в голове приятным эхом. – Ай-ай, юная Бессель, как Вы можете использовать кровь своего отца?
На самом деле она не представляла из себя чего-то невероятного. Платье синего цвета ласкало деревянный пол подолом. Её губы, глаза, нос – она вся была бледна и издавала легкое свечение голубоватого цвета, резавшее глаза.
– Ты не желаешь поговорить со мной? – Мари проницательно осмотрела пришедшую и поёжилась в своем кресле.
– У меня нет времени на пустую болтовню, – ответила пришедшая. – Ты хотела мне еще что-то сказать? Мне казалось, мы обсудили всё, что можно и нельзя, и с тобой, и с твоим уважаемым отцом.
– Я просто хотела поинтересоваться у тебя… – ответила Мари, и его тон заметно возвысился, словно переходя на новую ноту.
– Уже вся орбита знает, что ты не собираешься занимать место своего родного отца, что еще можно обговаривать? – пришедшая в возмущении сложила руки на груди, её голос стал словно звонче.
– Вообще мне интересна твоя позиция, – губы Мари дрогнули в улыбке, она слегка подавалась вперед, крепче вцепившись ногтями в мягкую обивку кресла, что кончики её пальцев побледнели. – Кого ты хотела бы видеть в качестве Повелителя?
– Что за вопрос? – отчеканила пришедшая, уже явно сдерживая накопившуюся злобу.
– Представляешь, картой завладеёт кто-то неопытный, безграмотный, несмышлёный? – сосредоточенно отчеканила Мари.
– Если ты намекаешь на своего брата, то я даже не приму его кровь в качестве повелителя! – процедила пришедшая, что её волосы на плечах покачнулись от выросшего напряжения.
– Бессель предусмотрел это. Поэтому он ищет нового наследника.
Туман как-то быстро рассеялся вместе с гостьей, и Мари, теперь спокойная и одинокая, отхлебнула вина из кубка рядом с ней.
Запад США. Форт-Уерт. Штат Техас. 1890 год.
На общественные казни собирались все. Обычно это выглядело не так зрелищно, как думалось, но даже девушки, работающие в борделях, позволяли себе, облокотившись на стены зданий, мельком наблюдать, как на эшафот выводили осужденных.
Она смотрела по сторонам. В кричащей, гогочущей толпе она чувствовала себя потерянно и уязвимо, но старалась не подавать виду, чтобы не быть задавленной толпой.
