Я проснулся от острой режущей боли в ноге, словно кто-то вонзил раскалённый стержень прямо в кость. Приоткрыв глаза, я осознал, что лежу на ковре из сухой листвы и сосновых иголок, которые впивались в кожу сквозь разорванную одежду. Низкое солнце едва пробивалось сквозь густые ветви высоких деревьев, отбрасывая длинные тени, которые казались пальцами, тянущимися ко мне. В метре справа возвышалась огромная куча сухих сосновых иголок – гигантский муравейник, где тысячи крошечных существ сновали в хаотичном танце. Я попытался встать, но тело будто налито свинцом: брюки и рубашка в клочьях, покрытые грязью и чем-то липким – кровью? Стараясь восстановить в памяти события прошлой ночи, я вдруг почувствовал, что не могу это сделать, словно волна забытия полностью захлестнула и окутала моё сознание. И внезапно, вместе с пульсирующей болью, в голове эхом прокатился женский голос: "Беги, беги, беги…"
Но чей это голос? Он казался знакомым, как эхо из детства, но ускользал, когда я пытался ухватить его. Я огляделся, ища подсказки: в кармане брюк нащупал смятый клочок бумаги – обрывок записки с размытыми чернилами: "Не верь теням… А.Л." Инициалы кольнули острым осколком в памяти, но что они значат? Мои? Или её? Лес вокруг шептал, шелест листьев сливался в бормотание, и мне почудилось, что деревья склоняются ближе, как бы наблюдая. Я встал и прихрамывая двинулся вперёд, но с каждым шагом появлялись новые вопросы. Почему я здесь? Что случилось с моей ногой – порез выглядел слишком ровным, как от скальпеля, а не от ветки. Я остановился, опираясь на ствол сосны, и попытался сосредоточиться, но мысли разбегались, словно муравьи из муравейника.
Я блуждал часами, или так казалось – время в этом лесу изменило привычный ритм и казалось неестественно вялотекущим. Солнце едва двигалось, а тени удлинялись, создавая лабиринт из света и тьмы. Вдруг я наткнулся на небольшую поляну: посреди неё валялся ржавый металлический ящик, полузаглублённый в землю. Я открыл его дрожащими руками – внутри стопка пожелтевших документов, испещрённых формулами и диаграммами. "Проект Эхо: Контроль разума через нейротоксины." Слова плясали перед глазами, вызывая вспышки: лаборатория, пробирки, крики. Но были ли это воспоминания или галлюцинации? Я зачем-то сунул один лист в карман и пошёл дальше, чувствуя, как лес сжимается вокруг, ветви цепляются за одежду, словно пытаясь удержать. Каждый шорох заставлял меня вздрагивать, и я задавался вопросом: один ли я здесь, или кто-то следует за мной?
Затем хрустнула ветка – не от моего шага. Я замер, сердце заколотилось. Из-за деревьев медленно показалась женщина средних лет, в потрёпанной куртке охотника, с рюкзаком за спиной. Её лицо было бледным, глаза настороженными, как у человека, привыкшего к опасностям. "Эй, ты там, – позвала она тихо, но уверенно, оглядываясь по сторонам. – Что с тобой, тебя будто преследует призрак. Что случилось? Эта нога… выглядит паршиво."
