Ян скучал по времени, когда дороги мостили асфальтом. Теперь последние его куски, герметично запаянные в стекло, выставляют в музеях. Ян по многому скучал. Многое исчезло, сменилось емким “зато”: зато стало чище, зато проживем дольше, зато оживили природу… Но “зато” всегда было тяжелым, неуклюжим, громоздким и безальтернативным. Когда сплошной бетон МКАДа сменился плитами федеральной трассы М10, и колёса их машины застучали по стыкам, Марина поморщилась:
– А чего по платке не поехали?
– Ремонт, – ответил Ян, – полотно перестилают после учений.
– Федеральная трасса, могли бы и сплошняком залить.
– Экономят.
Марина ткнула мужа кулачком в плечо и надула губы.
– Ты чего такой сердитый?
– Ничего
– А всё таки?
– Не мешай, я на дорогу смотрю.
– Ян!
Ян шумно выпустил воздух сквозь зубы и ничего не ответил. Марина глянула в зеркало – дочки видно не было. В машине Вика всегда забивалась в самый угол, чтоб не маячить у неё на глазах. Марина просунулась между сидениями.
– Вик, опять горбишься? А ну сядь прямо!
Дочь ещё глубже натянула капюшон. Оранжевый отблеск шкалы приемника падал на острый подбородок с золотистым шариком в пирсингованной губе – остальное пряталось в тени. От тяжёлых бакелитовых наушников голова её казалась крошечной, совсем детской.
– Оставь её в покое, – сказал Ян.
– Поговори со мной, – Марина откинулась на спинку. – Давай разговаривать, а то заснёшь и в кювет улетим.
– Сплюнь.
– Чего ты дуешься?
– Больше тысячи кэмэ. Из меня эта дорога всю кровь выпьет!
– Не преувеличивай!
– Давай тебе порт поставим, будешь помогать.
– Ну нет, Ян, нет. Я боюсь. Я говорила. Давай не будем снова заводить этот разговор… Ян!
– Что?
– Мама больна. Это форс-мажор. Не надо так к этому относиться!
– Как так? Готов поклясться – сейчас мы приедем в Койкары, а Эмма Германовна в зимнем саду копается.
– Ян, у неё был очень слабый голос…
– Или лопатой во дворе машет. Бульдозер, а не женщина.
– Ян, не надо так!
– Прости!
– …
– Правда, прости. Я ненавижу дальние поездки. Особенно зимой.
– Съешь гематогенку.
Марина достала из бардачка батончик, развернула вощёную бумагу.
– Открой рот, не отвлекайся.
Она отломила кусок, сунула в рот мужу.
– Заправляться не пора?
Ян глянул на манометр – давление упало, но не критично.
– За Новгородом заправимся, на Гемтеке. Я мелким АЗС не доверяю.
– Мне бы надо уже…
– Час потерпишь?
– Час потерплю.
Ян кивнул и немного прибавил скорость.
– Волма, – кивнул он на синий указатель. – меньше часа ехать.
За Великим Новгородом они свернули к заправке. Было необычно многолюдно, машины не помещались на парковке и тянулись, мигая аварийками, по обочине.
