Взрослая жизнь, которой все детдомовцы ждали, аки манны небесной, не радовала. Да и чему радоваться, когда тебя ждет маленькая квартира-студия, в которой е понятно, где заканчивается кухня и начинается комната. Да, пространство свое, но обставлено бедно, да и некуда там пихать нормальную обстановку. Спасибо еще плита на одной стене, диван на другой. Благо санузел, хоть и совмещенный, нормальный. Раковина, ванная, унитаз, даже место для махонькой стиральной машинки осталось. Понятно, все казенное, дешевое, равно как мебель в комнате. Но считалось, что власти позаботились о выпускниках детских домов. Хотя, на самом деле, просто сэкономили, купив им не нормальные квартиры или, хотя бы, комнаты в коммуналках, а такие вот конуры на окраине города.
Аполинария возвращалась домой после очередной смены в ресторане быстрого питания. Увы, больше никуда юная девушка без опыта работы и образования устроиться не могла. А пойти учиться, чтобы совмещать с работой, не получалось. Или все за деньги, или невозможно совмещать с учебой, а на стипендию, пусть даже она повышенная, плюс льготы, все равно не прожить. Почему-то в приюте им не рассказывали, что платить надо практически за все: жилье, проезд, еду, вещи. Нет, к тому моменту, как выпускники покидали стены детского дома, они уже понимали, что продукты им никто просто так не даст, и получить последний айфон за красивые глазки получится не у всех, но то, что вода из крана или электричество в лампочке тоже имеет цену, им рассказать забыли. Вот и получилось, что приходится выбирать.
Поплотнее натянув капюшон старенькой куртки, Полли, как прозвали ее в приюте, выскочила из автобуса. Дождь лил, словно в облаках прохудились трубы. Понятно, что труб там нет, но слишком уж похоже было. Тряпочные кроссовки тут же промокли, значит, утром на работу идти в мокрой обуви. Да просто во всем мокром, подумалось девушке, потому что запас одежды у нее был откровенно мал.
Девушка перепрыгнула очередную лужу и вздохнула. И за что ей такая собачья жизнь? Мать учила, что каждому человеку всегда воздается за все его грехи. Даже если ты тайком съешь конфету, тебя обязательно накажут, не родители так высшие силы. К тринадцати годам она уже знала, что до свадьбы самое большее, что можно позволить мужчине – поцелуй. Причем до того дня, как он сделает официальное предложение, исключительно в щеку при встрече и прощании. Плотские удовольствия есть зло неимоверное, поэтому следует всеми средствами избегать их. А уж оказаться с мужчиной в одной постели до свадьбы… Отец показал ремень и сразу предупредил, что после такого ей остается лишь повеситься на нем в сарае.
