я держал в руке кеглю.
не как спортсмен.
не как игрок.
как оружие.
как талисман.
как последнее, что не развалилось.
врач сказал: «вам нужно занять руки. иначе они начнут рвать не только карты.»
я не ответил.
я просто покрутил кеглю.
она была тяжёлой.
настоящей.
не пластиковая подделка.
а дерево.
плоть.
источённая тысячами ударов.
как я.
сначала я пробовал кубик-рубик.
эспандер.
теннисный мячик.
гладкие, бессмысленные штуки.
они не впитывали тревогу.
они просто отскакивали.
как будто мир говорит: «не ной. просто прыгай.»
но я не мячик.
я – разрушитель.
кегля – другое.
она не отскакивает.
она стоит.
даже когда её бьют.
даже когда всё рушится вокруг.
она – на своём месте.
как я.
даже когда меня уже нет.
но я ненавижу боулинг.
этот чёртов ритуал:
шар.
дорожка.
скорость.
кегли – как солдаты, которых не спрашивают, хотят ли они умереть.
они просто разлетаются.
как будто смерть – это шоу.
как будто боль – это развлечение.
если уж спорт, то пусть это будет футбол.
грязь.
пот.
кровь на щиколотке.
настоящая борьба.
а не этот цирк с пластиковыми тапочками и ароматизированным соком.
точка.
мой диагноз – картоголия.
так сказал врач.
повторил дважды.
словно пытался понять, не оговорился ли.
– вы, похоже, сами придумали это слово, – сказал он.
– я такого ещё не видел.
я не ответил.
я просто достал из кармана шестёрку бубен.
и разорвал её.
не на две части.
на мелкие кусочки.
как будто карта была живой.
и я высвобождал её.
я покупаю колоды.
каждый день.
только нечётные карты.
двойки, четвёрки, шестёрки – они громче кричат при разрыве.
я рву их.
на работе.
в метро.
на лавочке в парке.
в очереди к врачу.
я рву их, пока пальцы не начинают кровоточить.
пока запах картона не смешивается с запахом моей кожи.
пока я не чувствую:
я – не сумасшедший.
я – машина для уничтожения.
карты – мои бумеранги.
я бросаю их в прошлое.
и они не возвращаются.
потому что я разрываю их до конца.
начальник сказал: «ты съезжаешь. обратись к психиатру.»
я не пошёл бы.
ни за что.
пока не увидел кота.
он выскочил из-за урны.
большой.
жирный.
с мордой, как у человека, который знает слишком много.
он улыбался.
не щурился.
не мурлыкал.
улыбался.
как будто знал, что я рву карты.
как будто знал, что я не спал три ночи.
как будто знал, что я боюсь, что однажды я стану тем, кого рву.
я присел.
погладил его.
он замурлыкал.
лапы вверх.
живот – как подушка.
я почесал за ухом.
он закрыл глаза.
как будто был счастлив.
и вдруг – исчез.
я оглянулся.
улица – пуста.
фонари – горят.
машины – едут.
а кота – нет.
потом я посмотрел вверх.
он парил.
над асфальтом.
над фонарём.
над законами физики.
лапы сложил, как будто загорал.
