Глава 1. Стежок первый: Околица миров.
На корявых, узловатых пальцах Веры, пропахших сушёными травами и вечностью, лежала серая нить. Нить быта, рутины, самой основы деревенской жизни. Обычно податливая, она сегодня капризничала, скручивалась в петли, царапала кожу холодным, чужеродным ворсом. За печкой возился домовой Кузьмич, ворчливый дух, похожий на комок пыли с глазами. Он сердито гремел блюдцем: молоко само себя не нальёт! Или, точнее, уже не хотело наливаться нормально. Кузьмич уже добрых полчаса пытался поставить крынку в красный угол, но молоко в ней то скисало, то приобретало странный привкус железа.
– Будет тебе, старый, не бузи, – прошептала Вера, но голос звучал натянуто, как струна. Она прекрасно понимала, что дело не в молоке и не в капризах домового. Она сама чувствовала, как окружающий мир начинает идти вразнос.
Сегодня полотно шло туго. С самого утра привычный перестук ткацких станков – тук-тук, так-так – что задавал ритм жизни на Канители, казался не биением живого сердца, а нервным тиком. Деревня Канитель, притулившаяся на самой кромке мироздания, там, где выдыхался серый асфальт и растворялся в тумане привычный здравый смысл, всегда жила этим ритмом. Каждый стежок, каждый узор на рубахе заменял паспорт и биографию, сплетал судьбу. Но сегодня Вера чувствовала, что-то нарушало древнюю гармонию.
Посмотришь налево – там скучный мир людей доживает свой век: поля, по линейке расчерченные, столбы электрические гудят от натуги, да вышка сотовой связи торчит одиноким железным пугалом, тщетно пытаясь поймать хоть одну «палочку» сигнала из суетливой цивилизации.
Глянешь направо – и сердце замрёт. Там Лес встаёт изумрудной стеной, тёмный, заповедный, мхом, как бархатом, укутанный. И лес тот был не чета стриженым городским паркам. В тамошних буреломах, пахнущих прелой листвой и тайнами, не грибники аукали, а сам Хозяин-леший свои косматые бороды, полные шишек и ветра, гребнем вычёсывал, к зиме готовясь. А в омутах местных речушек, чёрных, как зеркало ночи, русалки не просто хвостами плескали, пуская круги. Они там хороводы под луной водили, и горе тому рыбаку, что без гостинца – гребня резного или ленты алой – к воде сунется: защекочут до икоты, а то и песней заманят в подводные терема.
Место это было окаянное и чудесное разом: здесь Явь с Навью в пятнашки играли на закате, а сказка с былью за одним столом чай с баранками пили. Время здесь тянулось не по стрелкам часов, а по длине нити.
Так и жила Канитель – ни в прошлом, ни в будущем, а где-то посередине, надёжно пришитая к карте мира невидимой волшебной иглой.
