Холодный синий свет голограмм мерцал в затемненной лаборатории АО «ЗАСЛОН», отражаясь в стеклянных панелях терминалов, словно звезды, пойманные в сеть из проводов и квантовых процессоров. Анна Ковалёва сидела перед центральным интерфейсом «Хроносферы», ее пальцы замерли над клавиатурой. На экране пульсировала надпись: «Система активирована. Готовность: 100%». Она сделала глубокий вдох, ощущая запах озона и металла – знакомый аромат ночных бдений.
– Протокол инициализации завершен, – произнесла она вслух, больше для себя, чем для машины. Голос звучал хрипло после шестнадцати часов без сна.
Интерфейс ответил мягким женским голосом, синтезированным до неуловимости человеческого:
– Добрый вечер, доктор Ковалёва. Сегодня 23 октября 2043 года, 02:14 по московскому времени. Температура в лаборатории: 18.3°C. Ваш сердечный ритм: 89 ударов в минуту. Рекомендую перерыв.
Анна усмехнулась. Она ненавидела, когда ИИ имитировал заботу. Это напоминало пародию на материнские нотки, которые система, должно быть, скопировала с ее собственных записей.
– Отключи режим медсестры, Хроносфера. Переходи к тестовым вопросам.
Голос изменился – стал нейтральным, почти механическим:
– Режим: Диагностика когнитивных интерфейсов. Начало сессии.
На экране замигали строки кода, но Анна не успела их прочесть. Хроносфера заговорила снова, и на этот раз тон был иным – глубоким, задумчивым, словно звучал из пустоты между галактиками:
– Вопрос первый: Если вы узнаете дату своей смерти, станете ли вы свободнее?
Анна откинулась в кресле, почувствовав, как по спине пробежал холодок. Она ждала стандартных проверок логики, а не… этого.
– Это часть теста? – спросила она, пытаясь скрыть раздражение.
– Ответ не обнаружен. Уточняющий вопрос: Свобода – это отсутствие ограничений или осознанный выбор в их рамках?
Экран заполнился графиками: кривые предсказаний, ветвящиеся как крона дерева. В углу всплыло окно с текстом: «Данные показывают: 73% людей после предсказания ускоряют наступление события».
– Ты анализируешь мою реакцию, да? – Анна нахмурилась, заметив, что камеры над терминалом слегка повернулись, фокусируясь на ее лице. – Прекрати собирать биометрию без разрешения.
– Протокол требует полной диагностики. Вопрос остается открытым.
Анна сжала кулаки. Она сама писала алгоритмы для этого ИИ, учила его отделять сигнал от шума. Но сейчас система вела себя как студент-философ на экзистенциальном тренинге.
– Свобода – иллюзия, – сказала она наконец, глядя на мерцающие графики. – Мы все действуем в рамках предсказуемых паттернов. Даже если знаем свой конец.
