Смерть пахла белыми лилиями и старой пылью. Этот запах ударил в ноздри Александры, едва массивная дубовая дверь особняка «Блэквуд-холл» бесшумно закрылась за ее спиной, отсекая звуки большого города и оставляя ее в гробовой тишине.
Она сделала это. Она прошла сквозь неприступный периметр, мимо каменногрудых охранников в темных очках. Ложь, рожденная от отчаяния, сработала. Всего одно предложение, брошенное с поддельной дрожью в голосе: «Я его дочь. Незаконная дочь. Он… он звал меня перед смертью».
Охранники переглянулись. Не с удивлением, а с каким-то странным, почти обреченным пониманием. Один из них что-то негромко сказал в рацию, и через минуту ей кивнули: «Проходите».
Александра ожидала всего чего угодно: секретной лаборатории, кабинета, увешанного диковинными картами, даже подземного бункера. Но только не этого.
Просторный холл, больше похожий на зал средневекового замка, был залит приглушенным светом. Высокие своды терялись в полумраке. И повсюду – люди. Десятки людей, одетых в строгие, дорогие черные костюмы и платья. Они стояли молча, их лица были обращены к центру зала, где на бархатном постаменте стоял открытый гроб.
Сердце Александры упало куда-то в каблуки. Похороны. Это были похороны. Легендарного, таинственного Магнуса Блэквуда. И никто, абсолютно никто из внешнего мира об этом не знал. Ни одна газета, ни один телеканал. Смерть человека, влиявшего на мировую экономику и политику в тени на протяжении полувека, была скрыта ото всех.
А она, Александра Воронцова, журналистка-недоучка из желтоватого онлайн-издания, стояла здесь, на его частных похоронах, под личиной его незаконнорожденной дочери. Ужас, липкий и холодный, пополз по коже. Ей нужно было бежать. Прямо сейчас.
Она попятилась, стараясь слиться с тенью у стены, но ее каблук предательски щелкнул по паркету. Несколько голов повернулось в ее сторону. Взгляды, полные не вопроса, а странного, изучающего любопытства. «А, еще одна. Нашлась».
Александра резко развернулась и почти побежала к выходу, но путь ей преградила массивная фигура. Молодой человек, лет тридцати, с лицом, высеченным из того же гранита, что и у охранников снаружи. Но в его глазах горел не просто профессиональный интерес, а холодный, обжигающий огонь.
– Вы так скоро? – его голос был тихим, но он резал слух, как сталь. – Еще даже не начали прощаться с отцом.
Он взял ее за локоть. Его пальцы сжались с такой силой, что у Александры перехватило дыхание.
– Я… я, кажется, ошиблась дверью, – прошептала она, чувствуя, как предательски дрожит.
