Все смеялись.
Это, наверное, лучшее начало для моей истории. Потому что оно – чистая правда. Все смеялись. Над моими кристаллами, разложенными по фэн-шую на комоде в съемной квартире. Над распечатанной картой Тартарии, обведенной разноцветными фломастерами. Над моими постами в соцсетях о Нибиру, рептилоидах и том, что пирамиды построили явно не рабы с кирками.
«Алиса, ты живешь в мире фантазий», – говорила мама, с укоризной глядя на мою коллекцию камней. «Вырасти уже, мир крутится вокруг денег, а не вокруг зеленых человечков», – ворчал мой бывший, забирая свой последний свитер. Друзья снисходительно улыбались, когда я начинала говорить о синхронизмах или теории расширяющейся Земли.
А я смотрела на звезды за запыленным стеклом моего балкона и чувствовала это. Не веру. Не предположение. Костяной холод правды где-то глубоко внутри, в самой сердцевине моего существа. Это было знание, от которого нельзя отмахнуться, как от назойливой мухи. Оно сидело в тебе, как заноза в сердце, и периодически напоминало о себе острым, болезненным уколом. Особенно по ночам.
Я знала, что наш уютный, предсказуемый мир из бетона, Wi-Fi и кофе с собой – это тонкая, хрупкая пленка, натянутая на бездну чего-то древнего, необъятного и совершенно непостижимого. И эта пленка вот-вот порвется.
2025-й. Год, который в моих личных календарях был отмечен жирным красным крестом. Год, когда мир, каким мы его знали, должен был закончиться. Не с грохотом ядерных взрывов, не с тихим шипением zombie-апокалипсиса, а как-то иначе. Более… фундаментально.
И знаете что?
Он начал.
Не с громких заявлений по телевизору, не с вторжения кораблей-маток на Вашингтон. Он начал с тишины. С того, что однажды вечером я вышла на балкон, чтобы покурить, задрала голову и увидела, что Луна… не та. Она не была просто красной от пыли или затмения. Нет. Она была кровавой. Яркой, насыщенной, словно кто-то гигантский шприц влил в нее темную, густую кровь, и теперь она светилась изнутри этим пугающим, зловещим светом. Свет падал на асфальт, на крыши машин, на мои руки – и все вокруг казалось залитым легкой красной дымкой. Сурьмой для целого мира.
У меня не было чувства страха. Был лишь леденящий душу трепет узнавания. Как будто ты годами учил слова на незнакомом языке, а потом вдруг оказался в стране, где на нем говорят все.
Я откинулась на спинку стула, затянулась, выдохнула струйку дыма в багровую ночь и тихо прошептала в никуда:
«Ну что, привет. Я ждала. Заповедь Первая: «И Луна обернется ликом крови, и свет ее станет предвестником скорби».
