События, о которых в дальнейшем пойдет речь, начались не так давно. Мне лишь выпал случай рассказать о них, пускай и против моей воли. Записывая чужие слова, так сказать, «с пылу с жару», я иногда отвлекаюсь, в порыве эмоций озираясь по сторонам.
Так вот о чем же, ну да, пару дней назад в дождливую сентябрьскую ночь меня вместе с колонной гуманитарной помощи доставили в окружной штаб Силы. Совсем неподалеку от части находился Штиут, снискавший славу в былые годы, этот моногородок являлся отцом всех рам для спортивных велосипедов. Ну и время раньше было. Потирая сонливо глаза, я добрел до места, к которому был прикреплен; наскоро оценил квартирку, дом которой был полностью отдан на расквартирование моей бригады, пускай и не такой уж большой.
С утра первым делом необходимо было посетить капитана, передать бумаги из штаба, а затем, изучив местность, стоило приняться за дела. Их, к сожалению, было весьма и весьма достаточно. Но, покинув дом, я уставился на пустырь. Он расстелился перед зданиями совсем неожиданно и даже сказать нахально. Я направился прямиком к капитану. Начиная слегка на взводе, четко повторив все холодные, железом пахнущие слова, пришедшие в порыве нарастающего гнева, я, будучи в звании штабного обер-лейтенанта, вот-вот собирался настигнуть офицера в его непосредственном «логове», однако, увы, за мой локоть что-то зацепилось или, наверное, моя фигура, движимая недовольством, раскочегаренная донельзя, переполняемая негодованием сущность, вдруг напоролась на несущественное препятствие, несущественное настолько, что рука машинально потянулась поскорее согнать, словно мошкару в летнюю жару, это несущественное что-то, но с опаской я бросил в нерешительности взгляд. За локоть меня взял мой начальник, командир расквартированной бригады майор Саффер. Мы уставились друг на друга, в непонятке, кажется, совсем позабыв о том, кто мы такие есть и что мы вообще люди военные. Опомнившись, я выполнил воинское приветствие и, позабыв напрочь об отрепетированной разрушительной речи, справился о том, что ему будет угодно. Майор вкратце поведал обстановку текущих дней, избегая неприятные подробности, а также добавил, что в комнате №3, на первом этаже, вторая дверь налево, меня уже ждут. Попросил, очень даже любезно, поспешить, и скрылся из виду. Такое напряжение совсем не выбило меня из себя, к подобному в нашем деле привыкаешь. Что ж, раз меня уже ждут, значит, и правда стоит поторопиться.
Я вошел в ветхое довоенное здание, видавшее и не те виды, свернул налево и без стука очутился в третьей комнате. Светлое, но через чур пыльное помещение, посредине которого стоял абы как простенький деревянный стол с тусклой лампой. За столом сидела девушка в штатском. Перед ней, уронив голову в руки, вся как бы съёжившись, уместилась на маленькой табуретке напротив другая девушка. Она была в форме, но петличек разглядеть не удалось. Тихонько всхлипывая, она не отвлеклась на меня, оставляя лицо в руках, лишь перестала тяжело вздыхать. Ситуация показалась мне немного сюрреалистической. Я, почему-то, почувствовал себя в своей тарелке. Персона в штатском уловила мой взгляд и как бы привлекла его, раскрывая шире светлые, но холодные, скорее даже мертвые глаза и, не скрывая внезапного удивления, слегка приподняла подбородок.
