«Булгаков-II» вынырнул из гиперпространства, врубая маневровые двигатели сразу же после появления. Не помогло – слишком уж нестабильными были планеты, в нулевой точке гравитационных направляющих которых была эта зона перехода. Корабль колыхнуло, дернуло, поволокло. Очень сильно поволокло – рванув вверх, бросив вниз, начав мотать по сторонам, словно огромный ребенок вцепился в игрушку, похожую на звездолет, сграбастал ее, и с удовольствием стал проверять ее на прочность об углы мебели.
Вибрация выбивала из зубов стаккато.
– По местам стоять, дежурной смене – доложиться! – пронеслось по коридорам.
Вероника, вжимаясь вспотевшей спиной в кресло эрго-стабилизатора, глотая горлом, пытаясь убрать заложенность из ушей и игнорировать кислятину, хлынувшую из желудка к глотке, слышала, как отзываются вахтенные по интерпульс-связи.
Рядом, она знала, уже наготове малая эскадра, преграждающая доступ прибывшему к причальному модулю станции Юста-Вайетти – медицинские шаттлы, крио-боты, заливающие внутренности пострадавших судов замораживающим гелем, ксенобиологические вельботы с псиониками на борту, отстоящие от остальных подальше – с полным набором имплантированных знаний у указанных по анатомии и физиологии разных существ, которые могут пострадать. Ну, и зачищающие – тоже были, маленькие, неуклюжие, похожих на блоху, лишенную ножек, корабли, отягощенные с носа мощными красс-излучателями, разлагающими мгновенно до субатомного составляющего все, что попало в контур прицельной рамки.
Мимо проплыл пухлый, ребристый шар медицинского дроида, ярко-белый, подсвеченный неоновыми кабелями, выпирающими из-под титановых листов брони. На миг по ее лицу скользнул оранжевый просверк сканирующего излучения – скользнул и пропал, дроиды отрегулированы жестко, лишь на оказание помощи при неотложных состояниях. Тошнота, подобравшаяся к самому корню языка комком кислятины, за таковое считаться не могла.
– Первый раз, да? – осведомился молодой мужчина рядом. – Мутит, так понимаю?
Вероника стиснула зубы. Указанный мужчина еще на старт-пересадке «Земля-Третья» также назойливо выпытывал, есть ли у нее ухажер, не менее назойливо принялся рассказывать собственную биографию (с обязательным демонстрированием голопроекционных снимков непонятных людей, являющихся его родными, развертыванием проекционных же импульсий значимых для него воспоминаний), перед укладкой в эрго-стабилизатор показательно содрал с себя эластоволокло, демонстрируя мышцы торса и «кубики» пресса живота (настойчивое зырканье и ожидание комплиментов – прилагалось), в момент прохождения сфазированной призмы гиперперехода яростно пытался шутить, вываливая тонны древних, как первые бабушкины чулки, анекдотов….
