Глава 1: Безупречный Пиксель и тихий ушат
Лёва понял, что он – живой пиксель. Не метафорически, а почти что физически. Его сознание представляло собой крошечную, исправно горящую точку на гигантском экране вселенной под названием «Безупречный Пиксель». Задача пикселя – гореть правильным оттенком белого в нужное время. Отклонение каралось мгновенным замещением. В его случае – из очередного кандидата с горящими глазами и холодным сердцем, свежевыпущенного университетским конвейером.
Его зона ответственности – тексты. Он продавал воздух. Точнее, идею воздуха, упакованную в силикон идеальной чистоты. «Дыши глубже – думай быстрее». Это был слоган для кондиционеров премиум-класса, над которым он бился третий день. Проблема была не в словах. Проблема была в том, что дышать в его жизни было решительно нечем. Воздух в офисе был густым и спёртым, как бульон из чужих амбиций, стресса и углекислого газа от трёх десятков ноутбуков.
Монитор светил в лицо ровным, бездушным светом. Курсор мигал на чистом листе, издеваясь. «Дыши глубже…» – Лёва машинально сделал вдох. Пахло пылью, перегаром от вчерашнего корпоратива и тлением нейронных сетей.
Его взгляд упал на зеркало в лифте. Вернее, на его отражение. Он ненавидел это зеркало. Но оно было единственным объектом в офисе, который не пытался что-то продать. Оно просто показывало. И показывало оно усталого парня лет двадцати пяти с лицом, на котором застыло выражение лёгкого недоумения, как у человека, который только что вспомнил, что оставил дома включённым утюг, но не может позволить себе поехать и проверить.
Сегодня утром, застряв в лифте между этажами с менеджером по продажам Олей (от которой пахло дорогим кофе и безысходностью), он поймал себя на том, что смотрится в это зеркало. И ему показалось, что его отражение – не его. Оно было чуть более уставшим. Чуть более потрёпанным. И в самый тряский момент, когда лифт дёрнулся, ему показалось, что это отражение… подмигнуло ему. Одним глазом, быстро-быстро, как вспышка статического электричества.
Лёва моргнул. Отражение моргнуло синхронно. Всё было на своих местах.
– Съехала крыша, – пробормотал он себе под нос.
– У кого? – оживилась Оля.
– У лифта, – брякнул Лёва. Оля разочарованно хмыкнула.
Он вернулся к своему слогану. «Дыши глубже…» Глубже чего? Глубже этой тоски? Глубже осознания, что лучшие годы уходят на то, чтобы продавать кому-то возможность дышать чуть менее грязным воздухом, которым он сам дышит?
Его спасали только сны. Вернее, один и тот же повторяющийся сон. Ему снилось, что он стоит в чистом поле. Над головой – фиолетовое небо с тремя спутниками, похожими на сахарное печенье. И полная, оглушительная тишина. Ни ветра, ни стрекотания насекомых. Только он и необъятное пространство. И в этом сне он мог дышать. Полной грудью. Воздух был холодным и сладким, как газировка, и от него слегка кружилась голова.
