Отбиться от вопросов онколога мне удалось, но нервов на это было потрачено немало. И все же, убедить его, что мои «витаминки» не причем, не получилось. Провожал он меня с расстроенной физиономией. Потребовал явиться с дочерью через месяц на повторный осмотр.
Вышел я из кабинета вспотевший от переживаний. Герда, ожидавшая у дверей, встретила меня упреками.
– Папа, ну, сколько можно ждать, ведь ясно, что у меня все в порядке!
– В порядке, в порядке, – ответил я. – Едем домой, мама наверно уже пришла с работы, тоже нас дожидается.
Сел за руль в полном раздрае. Штирлиц еще никогда не был так близок к провалу.
Мы выехали на автобан, машин на дороге было немного, я расслабился, через десять минут можно будет сбросить скорость и выехать на съезд к дому. И тут как чертик из шкатулки над разделительной полосой взлетело колесо от фуры. Я дернул руль, но опоздал. Колесо уже влетало в лобовое стекло, как раз напротив меня.
Сознательной последней мыслью было:
– Только бы Герда осталась живой. – И наступила темнота.
Не знаю, сколько продолжалось это состояние, первое, что я ощутил – писк в ушах. Писк этот то усиливался, то ослабевал, то исчезал на какое-то время.
Попытка пошевелиться успеха не принесла, тело не чувствовалось, собственно, как и мысли.
Первое тактильное ощущение пришло от лица, как будто его протирали влажной салфеткой. А время шло и шло. Затем я почувствовал конечности, и в ответ на внешние раздражители, наконец, заработал мозг.
– Где я? Почему ничего не вижу? что с Гердой? – были первые сознательные мысли.
Увы, ответов на эти вопросы никто не дал. А задать их вслух не получалось. Через какое-то время, до меня дошло, что я лежу «овощем» в хосписе. Где меня кормят через зонд, и периодически обтирают влажными полотенцами. Слух пока не восстановился, поэтому, о чем говорят сотрудники этой больницы, было невозможно.
Шли дни и ночи, отличить их было нетрудно. Ночью никто не пытался накормить меня через зонд и переворачивать для смены постельного белья.
Но однажды я почувствовал большой палец правой кисти, и даже смог им пошевелить.
После этого улучшения пошли потоком. Первым вернулся слух, но об этом персонал пока не подозревал. Так, что я мог безнаказанно подслушивать все разговоры. Судя по ним, я находился в частном пансионате по выхаживанию коматозных больных. К сожалению, из болтовни персонала ничего полезного выяснить не удалось. Разве, что узнал, как зовут мою сиделку, и что я сейчас нахожусь в Швейцарии.
Однако улучшение в моем состоянии все же было замечено. Кормление через зонд прекратили. Функция глотания восстановилась, и теперь меня кормили с ложечки и периодически давали поильник с водой, или соком.
