Была только середина мая, а воздух в городе уже раскалился от южного солнца. На горячей, точно жаровня, брусчатке мелко дрожали тени от крон акаций. Почти видимые струйки тепла поднимались от тротуара, делая очертания величественного и мрачного здания библиотеки и прохожих слегка размытыми, будто смотришь сквозь старое пыльное стекло. В неподвижной, замершей в ожидании спасительной вечерней прохлады листве весело чирикали воробьи: этим ростовская жара была нипочем! Их пение сливалось с далеким гулом машин с Садовой. До традиционных вечерних пробок оставалась еще пара часов – идеальное время для побега в кафе.
Там, в конце концов, прохладно!
Запахи висели в воздухе тяжелыми нотами: сладкое амбре цветущих деревьев, горьковатый душок разогретого асфальта, подтаявшего на солнцепеке, и едва уловимый книжный шлейф – старая бумага, пыль и что-то еще, мельком напоминающее ароматом бабушкин сундук на даче. На краю парапета библиотеки сидела пара студентов, лениво попивая прохладную колу. Рядом, в тени, голуби клевали крошки, оставшиеся от чьего-то обеда. Но даже там, возле каменной кладки, было невыносимо душно. Воздух казался густым, как сироп, и каждый вдох обжигал легкие.
– …и потом она говорит: "А давай встречаться!" – Костик взмахнул руками, его темные волосы, собранные в небрежный хвост, качнулись от резкого движения.
Несколько прядей выбились из резинки, прилипнув к загорелой шее. На левом виске выделялся шрам – тонкая белая полоска, оставшаяся от детской аварии на велосипеде, о которой он не любил вспоминать. Его брови были на удивление светлыми, почти белесыми, что резко контрастировало со смуглой кожей и делало взгляд еще более выразительным. Когда он говорил, левая бровь приподнималась чуть выше правой, придавая лицу вечное выражение легкого скепсиса. – А мы виделись всего два раза! Полный бред, я тебе говорю!
– Ну, может, ты ей понравился? – пожала плечами Света.
Ее прямые белокурые волосы, всегда аккуратно уложенные за уши, сейчас слегка растрепались. Она машинально поправила их тонкими пальцами. На запястье деликатно блеснул серебряный браслетик, подарок бабушки на шестнадцатилетие. Глаза у девушки были необычного, орехового оттенка – в солнечных лучах они казались цвета темного гречишного меда. На левой щеке, чуть ниже скулы, пряталась крошечная родинка – Денис как-то сказал, что это ее “знак отличия”, после чего она целых три дня с ним не здоровалась.
– Понравился? – Костик фыркнул. – Да она просто с приветом! Кто после двух свиданий предлагает встречаться? У них что, скрипт такой? Это же…
