Канун Дня Всех Святых – странный выбор даты похорон. С другой стороны, была в этом некая доля иронии. Или злой насмешки?
Скупое солнце никак не могло пробиться сквозь свинцовый саван туч. Собирался дождь. Терпкая горечь гниющих листьев щекотала ноздри, а тяжелый запах сырой земли, казалось, проникал под кожу.
Я чуть не оступилась, когда подошла к краю свежевырытой ямы. Гроб из темного дерева был похож на большую шкатулку. Глупый и нелепый. Как и сама смерть.
Белые фрезии мягко ударились о крышку гроба. Найти их в конце октября почти невозможно, но у меня получилось. Диана любила эти цветы за хрупкость и жемчужный блеск лепестков, за тонкий аромат и обещание весны, которой они принадлежали.
Тридцать три. Ей было отмеряно всего тридцать три весны. Ужасно мало, если подумать.
Я стояла совсем одна среди чужих зонтов и слышала, как шептались люди.
Какая утрата. Она была так молода. Могла бы еще…
Шелестели сожаления, сыпались под ноги, как сухие листья.
– Редкая болезнь. Генетика, – вздохнула поблизости женщина в уютном кашемировом пальто ни к кому конкретно не обращаясь. Ее слова в холодном воздухе тут же превратились в белесое облачко лжи. Которое, впрочем, быстро растаяло.
Ну и пусть! Я знала правду, но спорить не собиралась. Слишком хорошо помнила зарешеченные окна и стерильную чистоту белых стен, кровать, ножки которой прикручены к полу, и звук запирающегося снаружи замка. Понадобились годы терапии и куча лекарств – нейролептики, транквилизаторы и черт его знает, что еще за дрянь, ставящая мозги на место, – чтобы вернуться к подобию прежней жизни.
Но даже сейчас, имея на руках медицинское заключение о собственной «нормальности», я боялась лишний раз поднять глаза. Физически не могла заставить себя посмотреть кому-либо в лицо. Потому что была уверена, рано или поздно обнаружу знакомые черты Дианы. И это будет означать лишь одно: она пришла за мной!
***
Таксист отказался везти нас до нужного дома. Дорога, видите ли, отвратительная.
Любой другой посчитал бы это дурным знаком, но только не Диана. Наоборот, ее обрадовала возможности сэкономить:
– Смотри, нам еще и на тыквенный латте осталось!
Салонное зеркало заднего вида отразило хмурый взгляд водителя. Если он и собирался поругаться, то в последний момент передумал. Видимо, решил, что с двадцатилетних студенток много не возьмешь. Так оно, в сущности, и было. Ценнее пропусков в общежитие в наших сумочках ничего не завалялось.
– С каждой минутой мне все меньше нравится твоя затея, – обратилась я к подруге, перешагивая через ржавый остов детской коляски, брошенной прямо посреди тротуара. – Не район, а декорация к ужастику.
