Пылало над Сосновой Бухтой зеленовато-фиолетовое призрачное сияние. Ветра не было, воздух позванивал от мороза, цвели, пробивая сугробы прозрачными головками, спонтанные проводники стихии Жизни, – стеклянники. Их лепестки рождали разноцветные радуги, иная клумба почти полностью стояла под настоящим куполом из дрожащего призрачного цвета.
Хрийз шла вдоль набережной, несла на руке тяжёлого Яшку. Сийг умильно ворковал, вытягивая шею и заглядывая обожаемой хозяйке в глаза.
– Бесстрашный, – нежно сказала ему Хрийз, и с её губ сорвался белый парок. – Лети!
Она подняла руку, и Яшка снялся в полёт, недовольно крича. Сделал круг над головой, явно собираясь усесться на плечо снова. Хрийз махнула на него рукой:
– К детям лети!
Яшка покружил ещё немного, уронил серебристое перо, потом полетел. К детям. Хрийз вздохнула, отпускать птицу не очень хотелось, но с Яшкой никакого делового разговора не получится никогда. Девушка оглянулась через плечо. Лилар легонько улыбнулась ей в ответ.
Лилар становилась проблемой. Нет, она, как и обещала, не мешала. Но Хрийз постоянно чувствовала за спиной её присутствие. Не как угрозу. А как досадную тень. Везде же ходит, непонятно даже, когда она спит или ест. При этом держит дистанцию, ведёт себя, как горничная… Хрийз не знала, что бесило её больше, постоянный жёсткий надзор или же показушная игра в госпожу и прислугу. В школе из-за Лилар сторониться все начали. В глаза ничего не говорили, но Хрийз чувствовала многократно возросший из-за присутствия персональной охраны барьер отчуждения, и он ей не нравился.
Здесь, на промороженных насквозь улицах города, всё же дышалось легче. Никто не оборачивался вслед. Не завершал спешно разговоры при приближении. Ходят двое себе и ходят, их дела.
Хрийз ушла от набережной к трамвайной остановке. Белый вагон подскочил вовремя, словно его заранее вызвали. Внутри стояло вожделенное тепло, с нежностью обнявшее озябшую душу. Хрийз положила руки на горячий поручень, чувствуя, как покалывает в пальцах, больше всего пострадавших от холода.
Двери захлопнулись. «Так-так-так», – застучали колёса. В вагоне пахло металлом, разогретыми печами, кожаной обивкой сидений, свежей краской – салон недавно приводили в порядок согласно графику. Понеслись, убегая назад, рельсы, блестящие, почти чёрные на белом снежном покрове.
Скорее бы уже весна. Хотя, конечно, глупо ждать весну в самом начале холодов.
А где-то там шла война.
Где-то, на дальних рубежах, флот Островов сдерживал врага, рвущегося к Алой Цитадели. Где-то, на сухопутных рубежах, стояли насмерть армии Сиреневого Берега и Двестиполья. А сюда, в Сосновую Бухту, привозили раненых.
