Бывают моря синие, бывают зелёные, а бывают сине-коричневые. В волнах такого моря песок так сильно разгоняется волнами со дна, что начинает мешаться с водой бесконечной россыпью, окрашивая всё в коричневый цвет. Именно таким было Жёлтое море, начинающееся с пролива Бивень Слона и проходящее до острова Кальмар.
– Хоть бы мне показалось… – думал Густав, капитан «леди Твинс», поглядывая в окно своей каюты. Вдалеке, на самом краю горизонта, виднелся корабль с чёрным парусом и изображением «волчьего крюка» посередине, что говорило о том, что это судно принадлежит Тайфанскому Союзу. Одно судно не представляло для него серьёзной угрозы, но ему показалось, что за этим кораблём скрывается ещё один.
Густав давно был вне политики, и разборки сильнейших держав его совершенно не интересовали. Но он был глубоко религиозным человеком, и драконье послание, которое сейчас было запечатано у него в бутылке, он считал божественным даром – вещью, которую необходимо было во что бы то ни стало вручить её обладателю. Эрику Глиссону, сенатору Республики Кресси, очень влиятельному человеку в мировой политике, за свою жизнь решившему мирным путём не один тяжелый конфликт.
Капитан вышел из каюты и обратился к старшему помощнику, стоявшему сейчас на капитанском мостике:
– Сколько их там? Сколько тайфанцев?
– Скорее, два корабля, чем один. А, может, и три. Они связкой идут и похоже, что на мази.
«На мази» называли живой двигатель из стаи морских рыб, на которых накладывали заклинание, заставляющее их тянуть за собой корабли в нужном направлении. Так можно было сцеплять друг с другом суда вслед за ведущим и достигать скорости под 30 узлов для всей колонны. Побочным эффектом этого способа управления живностью был тот факт, что рыбы после истечения сроков заклинания начинали звереть и набрасывались буквально на всё, что их окружало, поэтому головной корабль обычно был намного крупнее и мощнее, чем остальные. Находились и виртуозы, которые подгадывали, когда рыбий двигатель начнёт сходить с ума и натравливали его на вражеский корабль.
Густав поднялся на капитанский мостик и взглянул оттуда ещё раз в подзорную трубу – да, вероятнее всего идут на мази, и теперь уж не так и важно, сколько их там, два или три. Теперь единственное, на что надеяться, так это на то, чтоб уйти от них.
– Переходим на боевую скорость. Может, их рыбы выдохнуться быстрее наших гребцов. – скомандовал капитан, и после дубляжа её старпомом барабанный регулировочный бой ускорился раза в два… Когда вся команда начинает грести, что есть сил, то складывается впечатление, что корабль таким темпом скоро развалится. У него начинает всё стучать и греметь со всех сторон, порой где-то что-то падает с треском, отовсюду раздаются разные возгласы, и при всём при этом сохраняется какой-то дьявольский ритм единого порыва, двигающего корабль вперёд. Страшнее этого было только идти на таран, что Густаву приходилось лишь однажды. Тогда он подумал, что потопили его – так громыхнуло в ушах. Но повезло ему, и с тех пор он зарёкся держаться подальше от мест погорячее. Кто ж знал, что в мирное время обычный торговый маршрут окажется столь опасным.